Мир на продажу
Шрифт:
– Ну, здравствуй, новичок, - дружелюбно поприветствовал он лежащего и несильно пнул его.
Новенький немедленно завопил, втягивая голову в плечи. Фил за шиворот поднял его с кучи, поставил на ноги, встряхнул и наградил подзатыльником. Потом он обшарил карманы рванья, в которое был одет нищесвой, но они оказались пустыми. Глупо найти что-то в карманах после смотрил - те, конечно, давно всё выгребли.
– Будешь моим личным шустриком, - "обрадовал" оборванца романтик.
– Пошли со мной.
Оборвыш втянул шишковатую голову в плечи и, испуганно озираясь, засеменил к
– Да не туда, Лепест тебе в глотку!
– сбогохульничал Фил, ткнув новичка в спину.
– Здорово тебя обессвойствили!
Тычком романтик развернул оборванца по направлению к обиталищу нищесвоев и придал ему скорости другим тумаком. Новичок пискнул, вжал голову в плечи и, всхлипывая, побрёл, аккуратно огибая торчащие безлистные кусты и поминутно запинаясь о торчащие из земли ржавые арматурины. Фил брёл сзади, иногда останавливаясь, чтобы справиться с одышкой. При этом он успевал одной рукой ощупать обвещь в мешке, а другой притормозить оборвыша за шкирку.
– Ты откуда такой красивый?
– спросил романтик во время одной из остановок.
– Смотрила что ли бывший?
– Чего это?
– содрогнулся новичок, заранее вжимая голову в плечи.
– Ничего!
– пробурчал Фил.
– Обессвойствили же тебя, болезного, под самый корень! Хоть бы капельку соображаловки оставили, шакалоиды! Ничего не понимает! Имя-то хоть помнишь?
– Чьё?
– удивился оборвыш, остановившись и приоткрыв рот.
– Ну не моё же! Своё! Вот дурень!
– Герт, - представился новичок, тупо глядя перед собой.
– Ну, хоть что-то, - удовлетворился ответом романтик.
– А ко мне можешь обращаться "господин Фил". Или просто "хозяин". Не бойся, я буду хорошим хозяином. Бить тебя сильно не буду, если провинишься...
Герт в ответ лишь втянул голову в плечи, ускорил шаг и едва не угодил в пересущ. Фил едва успел сграбастать ротозея за шиворот.
– Ослеп что ли, раззява?!
– закричал он на новоиспечённого шустрика.
Тот обернулся и непонимающе уставился на Фила.
– Чего это?
И тут же трусливо добавил:
– ...хозяин!
– Пересущ не увидеть, это надо же!
– проворчал романтик.
– Его же за десять шагов видно! Откуда тебя только принесло такого? Смотри сюда!
Он нагнулся, подобрал с земли камень покрупнее, швырнул в пересущ и проворно отскочил за гору словохлама, волоча за собой Герта. Камень исчез, пересущ издал знакомый рёв, заблестел всеми цветами радуги и выбросил наружу вертлявую плевачку. Та тут же завизжала, захлопала ушами и начала крутиться на месте, плюясь вокруг себя ядовитой слюной, от которой на коже вылезают волдыри и язвы. Израсходовав запас слюны, плевачка промчалась мимо нищесвоев в сторону Ржавого Озера. Изумлённый новичок уставился ей вслед, пока Фил не привёл его в чувство тычком в бок.
– Вот и ты мог бы превратиться в такую уродину, - пояснил романтик раззяве.
– Или в кого ещё похуже. Ну, пошли!
Теперь настала очередь новичка хватать за шиворот. Не ожидавший такого Фил чуть не упал.
– Ты чего?
– набросился он на Герта.
– Так пересущ же!.. А ты прямо на него...
Фил изумлённо поглядел
– Он же разрядился!
– Удивительно, что кому-то пришлось объяснять такие простые вещи, которые знает любой мальчишка.
– Теперь до ночи заряжаться будет.
Романтик смело прошёл через пересущ, новичок последовал за ним, приседая от страха. Напуганный пересущем Герт чуть ли не до самого обиталища оглядывался и вжимал голову в плечи.
Когда впереди показалось родная обитель - нагромождение хижин, сделанных из всякой дряни вроде непонятных железных коробов и трухлявых сучьев, обнесённых частоколом из серого полуопределённого бедаката - новичок струхнул ещё больше. Он засуетился, прислушиваясь к пьяным воплям нищесвоев и принюхиваясь к запахам гниющих остатков пищи, выброшенных за частокол. Соплеменники Фила, как всегда в вечернее время, кучковались на пустыре, хвалясь дневными находками, решая мелочные проблемы, накачиваясь брагой и дурея от жёванки.
– Не хочу туда, мамочка!
– завопил Герт, когда они с Филом приблизились к проёму в частоколе, и хотел задать стрекача. Фил еле успел схватить его за шиворот и втолкнуть в калитку.
Привлечённые криками Герта, к Филу и новичку немедленно начали стекаться жители обиталища. Не успели романтик с оборванцем отойти от калитки, как вокруг них собралась целая толпа нищесвоев: грязные мужчины, оборванные женщины, тощие агрессивные дети. Разумеется, тут же из толпы выскочил заводила Харпат.
– Смотрите, братцы, новенький!
– радостно завопил он и захохотал во всю глотку, обнажив гнилые пеньки зубов.
– Да какой убогонький, Лепест тебя задери!
Харпат немедленно начал прыгать вокруг Герта, кривляясь и корча страшные рожи.
– Новенький, новенький!
– заорали другие нищесвои. Некоторые начали тянуть грязные руки к оборвышу, стараясь дёрнуть его за обноски или ущипнуть побольнее. Старая Лайга, напробовавшаяся с утра своей браги в процессе приготовления, пошатываясь, пробралась сквозь толпу к новичку и изо всех старческих сил ударила его по спине клюкой. Герт внезапно подскочил, закричал и присел, прикрывая голову руками. Это ещё больше обрадовало толпу. Щипки и тычки посыпались на несчастного со всех сторон. Напрасно Фил пытался угомонить соплеменников, защищая своего шустрика: на романтика никто не обращал внимания.
– Не трогайте мужчинку!
– неожиданно вступилась за новичка похотливая Найза, у которой привлекательность слегка превышала норму.
– Изувечите мне мужичка!
Она пробралась к новичку, плотоядно улыбнулась и потянула его за рукав:
– Пойдём со мной, новенький-свеженький! Я тебе кое-что покажу...
– А я?
– немедленно обиделся кривляка Харпат и подскочил к Найзе, размахивая кулаками.
– А как же я? Меня променяла на этого недоделка?!
Он, красный от бешенства, вцепился Найзе в волосы. Та тут же ответила метким пинком в низ живота. Ревнивец скорчился и истошно завизжал, держась обеими руками за больное. Толпа, обрадованная новым зрелищем, моментально забыла про новичка. Дерущихся окружили и начали подбадривать, давая советы один пошлее другого.