Мир на продажу
Шрифт:
– Полуживка, полутруп,
Как Харпат, вонюч и глуп!
Харпат, услышав упоминание в дразнилке о себе, немедленно возмутился и, забыв о полуживаке, бросился к мальчишкам, отчаянно ругаясь и грозя им страшными карами. Ребятишки вскарабкались на кучу словохлама и начали швырять в Харпата всем, что под руку попадётся. Тот только успевал уворачиваться от летящих в него хелехов, сипад и прочего словесного мусора. Полуживак, удивившись такому повороту событий, попятился назад и скрылся с глаз, потерявшись среди словохлама. Нищесвои, вооружённые арматуринами,
Пользуясь всеобщей суматохой, Фил подскочил к Харпатову мешку, моментально выудил оттуда брабульницу и сунул её за пазуху. Но занятый битвой шустрик всё же заметил кражу. Он тут же прекратил штурм кучи и, обернувшись к Филу, заорал:
– Эй ты, ублюдок! Положи брабульницу на место! Это моя обвещь!
Герт зажмурился, испугавшись, что вооружённые нищесвои набросятся на воришку Фила, а заодно навешают и ему, новичку. Но к счастью, среди нищесвоев воровство, вымогательство, грабёж и разбой не считались пороками. Поэтому остальные нищесвои лишь обрадовались новому интересному зрелищу, побросали работу и стали жадно следить за Харпатом и Филом.
– Я Миху расскажу!
– орал Харпат, брызгая слюной и прыгая от ярости.
– Он из твоей башки биган сделает!
Шустрик грозил страшными карами, размахивал кулаками, но приближаться к романтику побаивался. Фил знал, что Харпат слабее его, и поэтому особо не боялся. К тому же Мих вряд ли будет заступаться за шустрика, который умудрился среди белого дня прохлопать свою добычу.
– Да хоть Лепесту расскажи!
– усмехнулся Фил, вынимая из-за пазухи брабульницу и перекладывая её в свой мешок.
– И про богохульство твоё расскажу отцу Гведонию!
– не унимался Харпат, жадно провожая глазами обвещь.
– Завтра же на проповеди расскажу!
– Мих идёт!
– сообщил кто-то из нищесвоев.
Харпат запрыгал от радости и истошно завопил:
– Ну, гад, допрыгался! Сейчас Мих тебе устроит!
Предводитель не возьмёт шустрика под защиту, однако брабульницу отберёт - это факт. Поэтому романтик скомандовал Герту:
– А ну, давай за мной!
И напарники дружно рванули с Плоски. Оглянувшись, Фил увидел, как нищесвои, которые пошустрее, тоже пустились наутёк. А менее прыткие начали суетливо прятать дневную добычу, стараясь поглубже зарыть в словохлам.
3
Отбежав на безопасное расстояние, обессиленные Фил и Герт свалились прямо на землю и некоторое время не могли перевести дыхание от усталости. Отдышавшись, романтик вынул из мешка брабульницу, полюбовался на неё, побаловался крышкой и горделиво посмотрел на новичка:
– Учись, новичок, как нужно обвещь добывать! А то так и останешься неумехой!
– Я учусь, - уныло проговорил Герт.
– Хотя на кой оно мне надо...
– Как "на кой"?!
– возмутился Фил.
– Собирать коренья ты не умеешь! Проповедь слушать - тоже! В пересущ
Герт грустно глянул на романтика и выдавил из себя:
– Наверное, нет.
– Вот и я про тоже. Толку от тебя как от полуживака.
Вспомнив странного человека с трупными пятнами, Герт содрогнулся. Фил это моментально заметил:
– Да не трясись ты! Обычный полуживак, через дней десять помрёт полностью. Сам таким будешь когда-нибудь.
– Можно отделаться от скачков, - вдруг чужим голосом заговорил новичок.
– Плавные переходы между явлениями и состояниями. Значит, и переход от жизни к смерти тоже может быть постепенным.
У Фила полезли глаза на лоб от удивления. Он уронил от неожиданности брабульницу, и остатки ценного брабулята вылились на землю. Но он этого даже не заметил, поражённый непонятной фразой новичка.
– Ты чего это сейчас сказал?
– с трудом выдавил романтик.
Герт потряс головой, похлопал глазами и проговорил:
– Не знаю. Вспомнилось что-то. В памяти застряло. А что это значит, не могу понять. Ума не хватает.
Фил вспомнил о других странных фразах и словечках, которые вечно вворачивал в свою речь новичок. До сих пор его не интересовало, кто такой этот новичок, откуда он взялся. Сейчас же от новичка повеяло загадкой, и остатки любознательности у Фила разыгрались не на шутку.
– Слушай, Герт, - обратился он к новичку.
– Я думал, что ты - обычный нищесвой, только из другого обиталища. Есть тут в Отстойнике такие. Но сдаётся мне, что ты не из наших. Ты кто вообще? Смотрила обессвойственный? Священник бывший?
В ответ Герт только криво усмехнулся. Фил тоже ухмыльнулся:
– Не угадал? Хочешь сказать, что ты - из-за Купола? Наружник?
– Представь себе, - невозмутимо ответил Герт.
Романтик рассмеялся:
– Брехло ты, а не наружник! Чего так скромно? Назвался бы уж сразу Лепестом!
Если бы новичок стал спорить, с пеной у рта доказывать, что он наружник, Фил бы ему не поверил. Но оборванец пожал плечами, мол, не веришь - не надо, нагнулся и начал подбирать рассыпанные коренья. Романтик обошёл Герта со всех сторон. Не похоже, что этот оборванец его разыгрывает. Хотя, кто знает: ума у Фила сейчас недостаточно, чтобы понять, враньё это или нет.
– Что-то не похож на наружника...
– с сомнением произнёс Фил, пристально рассматривая новичка.
– А ты видел наружников?
– хмыкнул Герт и ехидно добавил: - Хозяин!
– Не видел, - честно признался романтик.
– Но знаю, что они не такие. Они... Они...
Он бессильно защёлкал пальцами. Новичок насмешливо смотрел на него, ожидая ответа. Не дождавшись, он спросил:
– И какие они, наружники, по-твоему?
– Другие, - уверенно ответил Фил.
– Может, они и не люди совсем.
– Кто это тебе сказал? Отец Гведоний, небось, наплёл?
– Ну почему сразу отец Гведоний? Все говорят...
– А ты верь больше болтунам...