Мир наизнанку (сборник)
Шрифт:
У Витьки из разбитого носа снова пошла кровь, каплями скатывалась в пыль на дорогу. Антоша, в брюках от дорогого костюма, в измявшейся белой рубашке, пропитанной потом, едва стоял на трясущихся ногах.
– Пацаны, простите меня… Простите, я не хотел…
Тимур дал ему хлебнуть из своей бутылки.
Больше машины не показывались.
Тень упала на дорогу – в том месте, где лежало сплющенное ведро и грелась свалка под солнцем. Там, где мотор заглох в первый раз.
Они бежали, а потом шли по дороге – шли, пока хватало сил. Почему я не ходил
Антоша сбросил щегольские узкие туфли и пошел босиком, морщась на каждом шагу:
– Ну, я дурак… У меня же были кроссовки в багажнике…
– Мужики, – хрипло сказал Витька. – А может, оно не…
Он запнулся.
Четверым было ясно, что расстояние очень медленно, очень медленно сокращается.
– Может, оно не станет нас убивать, – безнадежно сказал Витька.
– Оно прочитает нам лекцию о правилах хорошего тона, – задыхаясь, предположил Тимур.
– Можем же мы объяснить, – начал Антоша.
– А оно станет нас слушать?
Игорь обернулся через плечо:
– Что оно… Что это? Кто это? Скажите мне, может, мы с ума сошли? Может… Что это такое, что идет за нами, что это такое?!
Он повторял и повторял, и от частого употребления слова теряли смысл.
– Чтоэ тото коеч? Тоо ното кое?
– Нам надо разойтись, – сказал Тимур.
Витька, идущий впереди, обернулся.
– Если оно идет за всеми, у нас все равно нет шансов, – сказал Тимур. – Но если оно идет за кем-то одним…
«За мной…»
– …Тогда у остальных есть надежда, что оно отстанет.
– Принято, – сказал Витька.
Они остановились.
Справа по-прежнему тянулась кукуруза. Слева – пустое поле. Игорь подумал, что если уходить – так налево. Лучше видеть издалека того, кто идет за тобой, чем оглядываться каждую секунду и ждать, что вот сейчас из стеблей появится…
Он мигнул.
Лесополоса была теперь совсем близко. Безнадежно редкая – тополя в два ряда, да кое-какой подлесок. И зайцу негде спрятаться.
– Разбегаемся, – прошептал Тимур.
Он задержались еще на секунду. Переглянулись, понимая, что больше никогда не встретятся, и разошлись. Витька побежал направо вдоль лесополосы, Игорь свернул налево, Антоша кинулся в кукурузу, надеясь спрятаться. Тимур какое-то время стоял на месте…
А потом похромал вперед, по дороге, не оглядываясь и не видя, как на разбитый асфальт падает тень.
Эпилог
Эту историю рассказал нервный молодой человек в аэропорту Борисполь, у пыльного окна во всю стену, за которым видна площадь перед аэровокзалом и – в перспективе – дорога. Рейс задержали на полчаса. У молодого человека был билет через Франкфурт до Сингапура и только два часа стыковки во Франкфурте. Он сильно нервничал – как мне показалось, оттого, что мог опоздать на сингапурский рейс, и то и дело поглядывал через стекло на дорогу – взгляды были, как нервный тик.
Он рассказывал о приключениях своих
– За самолетом ему не угнаться, – сказал он, ежесекундно поглядывая на дорогу. – И в Индонезию не доплыть. Вы знаете, я ведь из Сингапура лечу в Индонезию…
По радио объявили, что наш рейс задерживается еще на полчаса. Молодой человек, и без того бледный, сделался как синька.
– Я сейчас, – сказал он и пошел через зал к туалету. Он шел и то и дело оборачивался ко входу, туда, где сотрудники аэропорта пропускали пассажиров через рамку, а их багаж – через рентгеновский аппарат.
Он ушел, оставив летнюю куртку на сиденье, и больше никогда за ней не вернулся. Спустя несколько минут наступил переполох, из мужского туалета выскочили ревущий мальчик и его перепуганный отец, прибежала охрана, замелькали белые халаты, половину зала оцепили…
Я так и не знаю, что случилось с моим собеседником. Боюсь, инфаркт. Он был такой нервный.
Гек
Мы – невозможность в невозможной вселенной.
Он
Весь урок они сидели тихо, как мышки, но теперь то один, то другой начинал вдруг ерзать. Две минуты до звонка: Владка, укрывшись за спиной Олега, соорудил крохотный лук из прутика и нитки. Алена уже три раза посмотрела в окно, где над весенней травой дрожали крыльями бабочки. Света потихоньку дергала ее за косу, но Алена не обращала внимания.
Миша, не утерпев, поднял руку:
– Геннадий Евгеньевич, можно выйти?
– Сейчас прозвенит звонок, – он поглядел на часы. – Домашнего задания сегодня не будет…
Оживление в классе.
– Давайте напоследок все вместе повторим наше Главное Правило. Три-четыре! «Если мы увидим…»
Тридцать голосов зазвучали одновременно – звонкие и хрипловатые, веселые и заунывные. Павлик вечно тянет безо всякого выражения: «Если мы-ы уви-идим…»
– «Если мы увидим существо, похожее на ГЕК, мы не будем с ним говорить! Мы не будем к нему подходить! Мы быстро пойдем и скажем Геннадию Евгеньевичу!»
– Молодцы, – он взял с подоконника большой медный колокольчик. – А теперь – отдыхать!
И прозвенел звонок.
Дима
Меня зовут Дима, я истопник при школе, мне семнадцать лет. Сколько себя помню, мне всегда было семнадцать лет: я убираю в классах, ношу воду от колонки, готовлю ребятам горячие обеды. На последнем уроке, за минуту до звонка, из-за дверей класса несется Главное Правило: «Если мы увидим существо, похожее на ГЕК…»
Я видел существа, похожие на ГЕК. Их было много. Я был тогда Димой, истопником при школе, и мне было семнадцать лет. Один раз – в те времена Главного Правила еще не было – я пошел в лес за хворостом, зашел очень далеко и видел, как они приземляются.