Мир наизнанку
Шрифт:
Ну, я и тащусь за ним как на незримой привязи. Чувствую, сердце вот-вот разорвется в груди от усталости. Пот заливает глаза. Не могу дальше идти! Приостановилась на мгновение и с отчаянием говорю вслух: «Господи, да что же это такое творится?» Едва произнесла эти слова, как мужик, топавший впереди меня, расхохотался и сгинул, словно в воздухе растаял… Ну и перепугалась же я!
К себе домой дотащилась лишь к вечеру. И тут же слегла, вся разболевшись».
Сравним рассказ О. К. Курлыгиной с воспоминаниями участников сходных происшествий, записанными фольклористом В. Зиновьевым.
«Мы как-то на покос поехали, два соседа, – так начинается одно из воспоминаний. – Пообедали там, отдохнули.
Подходят к нему два человека.
– Ты зачем пришел сюда? – спрашивают. Он говорит:
– Да вот мы приехали на покос. Но надо нам сперва коры в лесу надрать и сушняка для костра нарубить. А они ему говорят:
– Пойдем с нами. Мы тебе нарубим, все готово будет. Пошли. Он идет впереди, а они – позади него. Вот они-шли, шли, шли. Мой сосед думает: «Что такое? Куда же это они ведут меня?» Он взял да и молитву с перепугу вслух прочитал. А они в ладони захлопали, захохотали, и дым во все стороны от них пошел… Сгинули!… Сосед бросился со всех ног бежать домой. Прибегает и кричит:
– Ой-е-е, что со мной было!…»
Или – еще одна история:
«Мой свекор ездил в город продавать горшки, но все не продал. Едет оттуда домой. А навстречу ему попадается его кум и говорит:
– Заезжай ко мне.
Он поехал. Приехали. Он коня выпряг. Достал из кармана бутылочку, взболтал ее и говорит:
– Господи, благослови!
Едва сказал это, смотрит – сидит он в яме, снег кругом, ветер кружит, а все горшки побиты и по яме разбросаны. Ну, а «кум» куда-то исчез».
Другая участница отчасти сходного происшествия, деревенская жительница бабушка Павлиха повстречалась с нечистой силой, принявшей на сей раз образ не «кума», а ее родного сына. Это произошло во времена ее молодости – в годы Гражданской войны на Дальнем Востоке. У Павлихи, было два сына, и оба они, совсем молодые, подростки, воевали в составе красного партизанского отряда против регулярных частей белой армии. Партизанский отряд обитал в землянках в глухой тайге. Павлиха регулярно носила в тайгу еду для своих сыновей. Она встречалась то с одним из них, то с другим в заранее обговоренном месте. Сыновья приходили на свидания с ней за пакетами с едой по очереди. Одного из них звали Зенка.
Как– то раз пришла Павлиха на условленное место, заранее зная, что в этот день должен явиться на встречу с ней Зенка… Стала она кричать, подзывая к себе сына, прячущегося, как обычно в таких случаях бывало, где-то среди деревьев.
Вот ее дальнейший рассказ.
«– Зенка! – кричу. – Зенка!
Он отвечает:
– Я здесь. Иди сюда, мама!
Ну, я и пошла к нему. Иду, иду, а он все дальше, дальше и дальше уводит меня… И вот так я трое суток следом за сыном по тайге блудила. Потом обессилела, порвала всю одежонку на себе.
– Да ты что! – кричу Зенке. – Ты сколько еще меня водить будешь?!
И вдруг вижу – стою на скале! Туда – обрыв, сюда – обрыв. Боюсь пошевелиться! Обессилела совсем. И сидела там. Меня потом на четвертый день партизаны разыскали по следам моих лохмотьев, оставшихся в тайге на кустах.
Нашли и говорят:
– Ты что же здесь, мать, делаешь? Как ты попала сюда? Я давай в ответ материть своего сына: так и так, мол, завел он меня сюда.
А партизаны удивляются:
– Ты что, мать, сдурела? Твой сын из нашего лагеря в последние дни вообще никуда не уходил…»
Двойники людей
В проявлениях феномена «Завел и сгинул…» участвуют в качестве его движущей силы загадочные существа – двойники людей. Порой это бывают фантомы неких незнакомцев. А порой – точные копии людей, хорошо известных жертвам нечистой силы, попавшим под
О. К. Курлыгина повстречалась зимой на лесной дороге с «высоким мужчиной в овчинном тулупе и меховой шапке». Она увидела его впервые в своей жизни. Незнакомец завел ее по глубокому снегу далеко в лесную чащу и там, расхохотавшись, сгинул. Неопознанными остались и двое мужчин, которые тоже завели в непролазную чащу другого человека. Кстати, ему'удалось освободиться от колдовских чар точно тем же способом, каким избавилась от них О. К. Курлыгина. Человек вспомнил о Боге и вслух прочитал молитву. Двое незнакомцев тут же «в ладони захлопали, захохотали, и дым во все стороны от них пошел». В следующую секунду они исчезли.
С точной копией, двойником своего кума столкнулся нос к носу на дороге мужик, возвращавшийся из города в родную деревню. Мы хорошо помним о том, что произошло с ним в дальнейшем. Интересно, здесь снова освобождению от колдовских чар помогло обращение к Богу: «Господи, благослови!»
Двойники людей – сложный многоплановый феномен. В сумерках Неведомого творятся престранные вещи, когда из таинственных сумерек начинают вдруг выплывать двойники.
Одни из них, будучи вне всяких сомнений проявлениями загадочных сил зла, манят людей за собой, а затем внезапно исчезают. Манят – зачем? Неизвестно. Можно построить здесь десятки предположений, однако ни одно из них заведомо не будет полновесной научной гипотезой…
Другие же двойники, встречи с которыми тоже нередки, не имеют, как я понимаю, отношения к проделкам сил зла. Я толкую о двойниках умерших людей, то есть о выходцах из могильной тьмы, а также и о двойниках живых людей, изредка наблюдаемых другими людьми в условиях, категорически не имеющих ничего общего с феноменом «Завел и сгинул…».
Исландский этнограф А. Гримбл, долгие годы изучавший у себя на родине местные обычаи и предания, рассказал в одной из своих монографий, как он сам однажды стал участником сногсшибательного происшествия.
Аборигены Гилберта в Исландии верят, что, когда кто-то умер, его душа должна проследовать на песчаную косу в северном конце острова Макин-Минг. Коса известна местным жителям под леденящим кровь названием Ужасное Место. После посещения этого промежуточного пункта душа может затем последовать в рай. Пока душа пребывает на Ужасном Месте, родственники и земляки умершего обязаны совершать некие определенные ритуальные обряды над телом покойного. Тем самым они предотвращают все попытки Стража Ворот, ведущих в рай, удавить душу умершего в своих сетях.
А. Гримбл уговорил местного констебля проводить его до Ужасного Места, дабы осмотреть его. Констебль согласился с крайней неохотой и все время нервничал, сопровождая этнографа в его пути туда, куда он бок о бок с этнографом все же направился. Путешествие было вряд ли приятным для него.
Побывав на Ужасном Месте, мистер Гримбл и констебль тронулись в обратный путь. Вскоре А. Гримбл издали приметил человека, шагавшего по дороге навстречу им.
«Я увидел, – пишет он, – как человек обходил мыс. По мере приближения я мог проследить каждый ярд его пути. Мои глаза неотступно следили за ним, поскольку я собирался остановить его, когда он поравняется со мной, дабы предложить ему выпить. Он шел, сильно хромая… Это был коренастый седой мужчина лет пятидесяти. Вокруг пояса была у него обмотана красная циновка, словно бы для некоей церемонии… Я заметил, что его левую щеку пересекал шрам от челюсти до виска и что его хромота вызвана искривлением левой ноги и лодыжки. Я до сих пор могу отчетливо представить его в своей памяти. Он совершенно не обратил внимания на мой поклон. Даже не повернул на ходу голову в мою сторону, словно я для него не существовал».