Мир неги и страстей
Шрифт:
Она схватила полотенце.
— Как вы смеете?!
— В чем дело, дорогая? Я, кажется, нахожусь в своем номере!
— Номер этот мой. Убирайтесь! Я вам не верю! Почему вы тут торчите? Боже мой, вы это подстроили нарочно!
— Бросьте, принцесса! Точно так же я мог бы ворваться сюда на встречу с барракудой!
Рок повернулся и направился в спальню, чувствуя, как каждый мускул его тела дрожит от напряжения и... неудовлетворенности.
И вдруг он услышал свое имя, произнесенное нежным голосом.
— Рок!
Он обернулся. Завернутая в огромное белое махровое полотенце, она пристально
— Я... Мне очень жаль. Я всегда была врединой по отношению к тебе, с самого начала, как ты появился у нас. Но я исправлюсь. Приношу тебе свои извинения. Это все из-за папы. Ты так сблизился с ним, а мне он нужен сейчас, и я... — Последовала долгая пауза, с минуту она молча чему-то улыбалась. — Я ревновала папу к тебе.
Внутри — он чувствовал это — снова все стянулось тугим узлом. Она была такая прекрасная, беззащитная... и гладкая, как шелк. И тут он неожиданно понял, что попал в беду. Надо бы ему оставаться там, где стоял, сказать, что принимает ее извинения, сожалеет о несчастье с ее мамой, и побыстрее убраться.
А он, заметив вдруг слезы у нее на глазах, решил, что просто обязан ее утешить. И заключил ее в свои объятия. И услышал свой мягкий голос:
— Мне жаль, что так произошло с твоей мамой. Конечно, ты вела себя со мной ужасно. Но и я не нахожу достаточно извинений за свое поведение.
Она улыбнулась. Его рука сама собой оказалась на ее талии, и как-то случилось, что он привлек Мелинду к себе, посадил на колени, а она уткнулась лицом ему в плечо.
— Твой отец рассказал все о твоей потере.
— Так уж и все? — шепотом спросила она. — Рассказал, что мама была пьяна и что авария случилась по ее вине?
— Нет, — пробормотал он.
Ее боль, казалось, проходила через него.
— Я пыталась помочь ей, — горестно прошептала она, — много лет пыталась. Но она все пила и пила. Должно быть, я все-таки мало времени проводила с ней. Я — плохая дочь...
— Эй, эй! Прекрати, Мелинда, твоей вины здесь нет. Естественно, тебя печалит ее смерть, но ты должна помнить, что алкоголизм — болезнь...
Ее глаза, беззащитные и доверчивые, встретились с его глазами. Она снова негромко всхлипнула, и он обнаружил, что целует слезы, текущие по ее щекам.
— Все в порядке! Ну что ты! Успокойся!
Ее руки крепко обняли его за шею, и полотенце медленно поползло вниз. А он был только в плавках и сандалиях, ее горячее тело прижалось к нему. Обнаженная грудь словно орудие пытки прикоснулось к его груди, и соски, такие твердые и такие искусительные, оказались совсем рядом. Его губы нашли ее губы, и она страстно вернула ему поцелуй.
Он потерял контроль над собой. Полотенце упало на пол, и они, вытянувшись, уже лежали поверх роскошного стеганого покрывала на широкой кровати.
Казалось, она понимает, что он делает, отвечая поцелуем на поцелуй, проводя дрожащими пальцами по его плечам и спине. Его поцелуи становились все жарче, находя то нежную шелковистую кожу шеи, то груди, такие раздражающе манящие. Она, выгибаясь, прижалась к нему, мягкая, податливая, сладостная, желанная!
Он был зачарован женщиной, которую держал в объятиях. Тубы и язык снова и снова блуждали по ее телу, и он все больше жаждал интимной близости,
Он не брал ее, пока мог устоять перед этим вихрем вскриков и стонов. И когда взял, то был потрясен остротой наслаждения, которое она подарила ему. Конечно, она догадывалась, что будет ощущать и нечто невероятно сладкое, и очень болезненное. Но она тянулась к нему, стиснув зубы, и он шептал ей что-то, нежно целуя и лаская ее. Через мгновение она снова была с ним, боль утихла, и опять вспыхнул огонь страсти, такой яростный...
Рок чувствовал себя так, будто никогда прежде не занимался любовью. Все было легким, летуче-взрывным, потрясающим. И таким сладостным. Но как только жар в его теле начал остывать, он готов был умереть от стыда. Дочь Давенпорта! Которую он так упорно избегал. Дубина!
Он желал ее с самого первого мгновения, когда она столь изящно и грациозно вошла в его жизнь. Но почему она не предупредила, не намекнула?.. Когда восторг и возбуждение прошли, вдруг разозлилась и она, заявив, чтобы он не слишком-то задирал нос.
— Ты мне ничем не обязан, — заверила она его, пытаясь натянуть на себя покрывало.
Она могла быть чертовски высокомерной, когда хотела.
— Дело не в том, кто кому и чем обязан, — огрызнулся он тоже зло, — дело в том...
А в чем было дело, он и сам не знал.
— Можешь не опасаться моего отца!
— Я что, мальчик?
Она тяжело вздохнула и отвернулась.
— Я знала, что хочу тебя, поэтому и вела себя отвратительно. В ту ночь, которую ты провел на берегу, я так ревновала. Вот почему...
— Договаривай.
— Вот почему уронила горячие яйца тебе на колени. И ледяной водичкой облила по той же причине. Я не хотела, чтобы ты был с другой женщиной.
Заинтригованный и польщенный, он начал смеяться. В ту же секунду она снова очутилась в его объятиях. И волшебство снова повторилось, более сильное и страстное. Она не хотела ничего говорить отцу, но к концу недели ложь, молчание стали беспокоить Рока. И он заявил: или все, или ничего. Он любил ее и думал, что и она любит его. Они должны пожениться.
Она не стала спорить с ним, только улыбалась, и ее прекрасные глаза завораживали его. За всю жизнь он ни с кем не был так счастлив...
Но все меняется.
Рок стоял, облокотившись о поручень. Солнце закатилось. На небе стали появляться звезды. Все краски дня исчезли, остался лишь слабый звездный свет. Так было тогда, так и теперь, напомнил он самому себе.
На корабле все затихло — ни звона посуды, ни шагов, ни разговоров. Стой он здесь, у поручня, хоть целую вечность, команда не нарушила бы его одиночества. Все ушли спать, догадался он. Оставили его наедине с мыслями. И что же теперь ему делать, удачливому парню? Он оставил Мелинду в своей каюте. Там чертовски мягкая постель. Она, наверное, давно спит.