Мир от Гарпа
Шрифт:
— Что же нам теперь делать? — недоумевала Хелен тем же вечером. Она-таки преуспела в своем намерении, и Харисон думать забыл о своей гениальной студентке. Но зато теперь он считал, что самое гениальное в его жизни — Хелен.
— Ты начала, — сказал Гарп, — ты и должна это прекратить, если, конечно, этому суждено прекратиться.
— Легко сказать! — расстроилась Хелен. — Мне нравится Харисон; он — мой лучший друг. И я не хочу его терять. Но я, знаешь, как-то не очень расположена с ним спать.
— А он расположен.
— К сожалению, да, — вздохнула она.
— Он считает, что лучше тебя
— Но это же великолепно! Как раз то, что хотела Элис.
— Он ей больше не нужен, — сказал Гарп.
Элис нужен теперь Гарп, он это знал. И вдруг испугался, что это может прекратиться. Потому что Элис — минутами он это чувствовал — самое гениальное в его жизни. Во всяком случае, сейчас.
— А как ты? — спросила Хелен.
(«Мир многообразен», — напишет потом Гарп.)
— Я — прекрасно. Люблю Элис, люблю тебя, люблю Гарри.
— А как Элис?
— Элис любит меня.
— Да… — в раздумье произнесла Хелен. — Все мы, оказывается, любим друг друга. За исключением того, что мне не так уж хочется спать с Харисоном.
— Значит, сделано и забыто, — сказал Гарп, стараясь, чтобы голос его не дрогнул.
(Элис рыдая, говорила: «Нет, это не мовет контиться. Не мовет, правда? Я не перефтану тебя любить».)
— Но ты согласен, что стало все-таки немного лучше, чем было? — спросила Хелен.
— Конечно! Ты хотя бы сдвинула дело с мертвой точки, — ответил Гарп. — Отвлекла Гарри от его чертовой студентки. Теперь осталось понемногу отвлечь его от тебя.
— А как быть с тобой и Элис?
— Как только Гарри вернется в семью, все станет на свои места. Это было бы идеально.
— Знаю, что было бы идеально, — сказала Хелен. — Но еще лучше знаю, как оно бывает на самом деле.
Уже не первое прощание с Элис превращалось в неистовый взрыв, распадающийся на обрывки ее бессвязных фраз и неизменно приводящий к новому приступу отчаянной любви. Еще одно погибшее благое намерение, обернувшееся тяжелой испариной страсти и сладостью обильного разрешения, о Господи!
— Тебе не кажется, что Элис немного шизанутая? — спросила Хелен.
— Элис очень хорошо пишет. Она — истинный талант.
— Долбаные писатели, — проворчала Хелен.
— У Гарри мозгов не хватает понять, как она талантлива, — неожиданно для себя сказал Гарп.
— Ну надо же мне быть такой идиоткой! — сокрушалась Хелен. — Чтоб я еще когда-нибудь стала спасать чью-то семью, кроме собственной!
Ей потребовалось полгода, чтобы отвадить от себя Харисона, и все это время Гарп почти не расставался с Элис, беспрестанно мучая ее и себя обещаниями, что это в последний раз. Но, честно говоря, он не мог поверить, что предстоит расставание.
— Мы в тупике, все четверо, — повторял он Элис. — С этим надо кончать, и как можно скорее.
— Когда «фкорее»? — пугалась Элис. — Ведь не фегодня, нет, не фию минуту?
— Не сегодня, — малодушно соглашался он.
Гарп читал ей вслух все, что она писала. И они снова кидались друг к другу, и это было бесконечно и так изматывало, что даже теплый душ не успокаивал, а жалил; даже легкое прикосновение одежды становилось нестерпимым.
— Еще, еще, — словно в бреду повторяла Элис. — Мы никогда-никогда не перефтанем, пока не
— Ты ведь понимаешь, это не может долго продолжаться, — говорил Гарп Харисону, когда они ходили на теннис.
— Конечно, понимаю, — соглашался Гарри. — Но, по-моему, нам всем сейчас хорошо, разве нет?
— Разве нет? — страстно спрашивала и Элис. Ведь Гарп любит ее, разве нет? О, конефно!
— Да, да, — кивал Гарп. В этом он был уверен.
Страдала только Хелен, меньше всех захваченная этим безумием. И когда она наконец собралась с силами и воззвала к их разуму, у нее точно гора с плеч свалилась. Остальные же были возмущены: так откровенно радоваться их отчаянию! Затем, словно сама собой, возникла полугодовая разлука, когда они виделись от случая к случаю. Хелен и Гарри, естественно, сталкивались в университете. А Гарп время от времени встречал Элис в универсаме. Однажды магазинная коляска Элис с треском врезалась в коляску Гарпа. Маленький Уолт, восседавший там среди пакетов и банок, вздрогнул от неожиданности, а дочка Элис испуганно уставилась на Гарпа.
— Нувно поговорить! — сказала Элис.
В тот же вечер, очень поздно, когда Гарп и Хелен уже легли, раздался телефонный звонок. Хелен сняла трубку.
— Профтите, Харифон не у ваф?
— Нет, Элис. Что-нибудь случилось?
— Его до фих пор нет дома. И вефь ветер не было.
— Хочешь, я приеду? — предложила Хелен. — А Гарп его поищет.
— Пуфть Гарп приедет, а ты поифи Харифона.
— Нет. Харисоном лучше заняться Гарпу. А я, если хочешь, приеду сейчас к тебе.
— Я хочу, фтобы Гарп…
— Мне очень жаль, но этого не будет.
— Мне товэ отень, отень валь!
Она разрыдалась прямо в трубку. Затем на Хелен обрушился такой поток горестных излияний, что она совсем растерялась. И передала трубку Гарпу.
— Если Харисона нет дома, потому что он опять трахает студенток, я вообще перестану с ним разговаривать, с этим идиотом! — негодовала она. — А Элис, если уж считает себя писательницей, пусть пишет, а не тратит свой изысканный слог на телефонную болтовню.
Гарп знал, время все уладит.
Впоследствии он поймет истинную цену писательства Элис. Голос у нее, конечно, чистый, но она не способна ничего довести до конца. Ей никогда не закончить второго романа — ни за годы их дружбы, ни потом. Она может прекрасно выразить мысль, но — как Гарп однажды заметил Хелен (когда он уже почти не мог выносить Элис) — она не в состоянии ничего завершить. И вообще хоть что-нибудь «перефтать».
Гарри тоже не сумел по-умному разыграть свои карты. Или хотя бы не совершить грубых промахов. Университетское начальство отказалось взять его в штат — весомая потеря для Хелен. Харисон все-таки был ей настоящим другом. Студентка, которую он бросил ради нее, оказалась мстительной особой. Она обратилась на английскую кафедру с жалобой на преподавателя Харисона, который соблазнил ее, хотя истинной причиной жалобы было, разумеется, то обстоятельство, что Харисон ее бросил. Коллеги удивленно вскинули брови. И уж, конечно, никто не принял всерьез заступничества Хелен, которая одна высказалась за его кандидатуру: ее отношения с Харисоном не были тайной на кафедре, об этом тоже постаралась сообщить брошенная студентка.