Мир пауков. Маг и Страна Призраков
Шрифт:
У бокового входа стояли две четырехколесные повозки, одна пустая, другая загруженная тремя телами в коконах из паутины. Найл обратил внимание, что пешеходы при виде коконов отворачивают глаза и убыстряют шаг, словно боясь оскверниться их видом. Да, стало быть, в этом городе большинство по–прежнему предпочитает не знать о секретах бывших своих хозяев. Сверху из протянутых через улицу тенет на коконы с любопытством поглядывал паук–охотник в бурую и черную полоску, должно быть, недоумевая, кому это взбрело в голову почем зря выбрасывать такие порции отменного кушания. Со двора вышел дюжего вида работник, перекинул
Бесчувственные тела были разложены на узких столах в просторном помещении по соседству с женской палатой. Рослый молодой мужчина с темными волосами до плеч вспарывал кокон огромными ножницами. У Найла при их виде чуть щипнуло в темени; в целом они смотрелись как те, из сна.
— Мне кажется, вы с Фелимом еще не знакомы, — сказал Симеон. — Это Фелим, мой племянник и ассистент.
Найл с Фелимом сомкнулись предплечьями. Красавцем этого молодого человека назвать было нельзя, но его глубоко посаженные глаза и неправильной формы нос выдавали недюжинную твердость характера. У него были твердые ладони и открытая дружелюбная улыбка. Найл втайне был рад, что тот не сделал попытки поклониться.
— По службе есть что сообщить? — осведомился Симеон.
— Разве только это. — Фелим подступил к телу мужчины в тунике раба и, вытянув, показал висящую у того на шее цепочку. — Никто не скажет, что это? — Он помотал кулоном между большим и указательным пальцем.
Найл с Симеоном переглянулись.
— Еще такие не попадались? — спросил Симеон.
— Нет, — Фелим показал головой. — Так что это?
Симеон стянул с ног у мужчины распоротый кокон, сбросил одну за другой сандалии. Когда раздвинул пальцы на ногах, Найл увидел зарубцевавшийся шрамик в месте, где перепонка была разделена.
— Это передающее устройство, — объяснил Найл. Фелим смотрел, ничего не понимая.
— Ты шутишь? — И тут он, чуть заметно вздрогнув, выронил кулон.
— Ты чего?
— Да так, ничего. — Он осмотрительно коснулся кулона кончиком пальца. — Мне показалось, он колется… Найл подобрал вещицу — абсолютно инертная. Фелим повернулся к дяде:
— Да что здесь, черт возьми, творится? (в голосе сквозило раздражение).
— Он здесь всего пару часов, — пояснил Найлу Симеон. — Я еще не успел всего рассказать.
Взяв у Фелима ножницы, он примерился и начал разрезать тунику на рабе — судя по виду, мужчине лет тридцати. Дыхание у того было слабым, но размеренным. Порода та же, что и у остальных — нос клювом, морщинистый лоб, на редкость крупный чувственный рот и покатый подбородок — впрочем, хотя и покатай, но как–то не передающий впечатление слабости. Фигура рельефная, с твердыми мускулами, но кожа очень уж бледная. На груди и ногах курчавился густой черный волос, придающий ему сходство с животным.
Симеон, потянувшись к волосатой груди, снял оттуда небольшой бурый ошметок, похожий на сухой листик.
— Что это? — спросил Фелим.
— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Симеон, подавая ему ошметок. Фелим взял, посмотрел, нюхнул.
— Водоросль, что ли? Он где–то плавал?
— Вот это все нам бы и хотелось выяснить, — сказал Симеон.
Найл пристально смотрел на неподвижное лицо и желтые зубы, видневшиеся в полуоткрытом рту. Положив руку на холодный, влажноватый морщинистый лоб,
И тут один за другим последовали два события. Найла на миг одолела гнусная тошнота, будто от дурного запаха — ощущение примерно такое же, как при прощупывании убийцы Скорбо — и почти одновременно сознание Найла точно взрывом было вышвырнуто наружу из сущности незнакомца — как камень, брошенный в воздух рукой атлета.
В глазах резко заломило и тошнота ударила по солнечному сплетению упругим, тугим комом. Молча смотревшие за Найлом Симеон и Фелим увидели, как он поперхнулся дыханием и покачнулся. Фелим успел подхватить, когда у Найла подогнулись колени.
Открыв глаза, он понял, что лежит на одном из узких столов, а Фелим щупает ему пульс. Голос Симеона зазвучал неподалеку:
— Он мертв.
— Кто, я?
— Нет, он мертв, — Симеон указал на мужчину. Найл заставил себя сесть, превозмогая поднимающуюся из желудка тяжелую тошноту, и снял ноги со стола, поддерживаемый под локоть Фелимом. Остекленевшие глаза мужчины бездумно пялились в потолок. Челюсть откинулась, а волосатая грудная клетка застыла, перестав подыматься и опадать.
Найл протяжно застонал и хватил себя по лбу кулаком.
— Ну и кретин же я! — рванул цепочку у трупа с шеи, он с досадой швырнул ее в угол.
Фелим недоуменно повел плечами.
— Да скажет мне хоть кто–нибудь, что здесь происходит?
— Я угробил его по дурости, вот что, — горько сказал Найл.
Симеон положил руку ему на плечо.
— В том не было твоей вины.
— В том–то и дело, что была. Мне надо было сначала снять кулон.
— Но кулон его даже не касайся, он свешивался на стол.
— Какая разница, — Найл поглядел сверху вниз на желтозубого мертвеца. — Он может убивать на расстоянии.
— Кто? — спросил Фелим.
— Тот, кто его послал. Маг.
Фелим посмотрел на Найла с неподдельным изумлением.
— Да ну? Настоящий?
— Я все, когда надо, объясню, — торопливо вмешался, Симеон.
— Но…
— Сейчас не время этим заниматься. Фелима, по всей вероятности, одолевала тревога.
— Я бы все–таки хотел знать, что его убило.
— Если тебе нужна моя догадка, то пусть будет сердечный приступ. — Симеон протянул руку и опустил веки на выпученные глаза.