Мир Печатей. Аристократ по обмену
Шрифт:
— А что, там каждый день видят восставших мёртвых? — настала моя очередь изумляться.
Думаю, у нас в столице толпа трупаков среди бела дня на Красной площади непременно внесла бы разнообразие в новостные ленты. Хотя… я задумался. Если столица Империи по размерам хотя бы вполовину похожа на нашу, парой сотен мертвяков действительно никого не удивишь. К моменту, когда должна будет начаться паника, армия уже все порешает и замнёт. Это, конечно, если армия тут хорошо обучена.
— Гомункулы в империи не редкость. А эти от гомункулов отличаются только
Из коридора послышались редкие хлопки.
— Невероятная сообразительность! Какие умозаключения! Какой полет мысли! Кажется, я понимаю, чем вызван интерес Ставроса к тебе, дорогуша!
Не знаю, что меня поразило больше. Что Фиоре решил завалиться в нашу камеру. Или новость об интересе Ставроса, читай древнего эльфа, к рабыне-орке.
Орма подскочила и забилась в самый дальний угол камеры, с ненавистью глядя на Фиоре.
— Оставь лорда Ставроса в покое! Ты и огрызка ногтя его не стоишь!
— У-у-ух, какая экспрессия! А что же, Фио всё также грызёт ногти? Как мило… И это глава Великого Дома. Надежда и опора целой ветви эльфов.
Я переводил взгляд с рабыни на эльфа и обратно. И ни черта не понимал из их перепалки. Точнее, понимал, но то, что понимал — мне было непонятно. Когда мне надоело стоять истуканом, я решил-таки подать голос.
— И всё же, господин герцог. Моя очаровательная рабыня права. Зачем вам столица в заведомо проигрышных условиях? Вы же сами понимаете, что не возьмёте её при такой численности.
Фиоре подошёл ближе к решётке и покачал головой.
— Всё-таки твоя сообразительность мне померещилась. Но, так и быть, я приоткрою завесу тайны. Тем более, тебе в этом сценарии отведена одна из главных ролей.
Я напрягся. Мои надежды на то, что нас отпустят сразу, как я передам Печати, начинали неотвратимо рушиться.
— Видишь ли, мой несостоявшийся родственник. Дело состоит в том, что это вовсе и не я иду покорять столицу.
— А кто же? Сами по себе восставшие трупы?
— Нет, конечно, нет. Пара разорённых Отрёкшихся. Которые решили отомстить Империи за свою неудавшуюся судьбу.
— О, как интересно! — наигранно восторженно отозвался я. — А Дарэлла и, что самое главное, её дражайший супруг знают про это?
— Узнают, когда придёт время, — усмехнулся эльф.
— Восхитительно! — не скрывая иронии, усмехнулся теперь уже я.
— Вот именно. Но самое интересное кроется не в этом.
По его гаденькому тону я понял, что главная подлянка ещё впереди. И она не заставила себя ждать.
— Как верно заметила зелёная, — Фиоре указал тонким пальцем на Орму. — Наши восставшие действительно долгое время боялись солнечного света. Они вспыхивали, как хорошо промасленные факелы, стоило первому лучу показаться
В моей душе шевельнулась надежда. И тут же умерла, потому что герцог продолжил:
— Но благодаря усилиям моего талантливого ученика, Пауля Фиореса, мы решили эту небольшую, но досадную проблему. Пауль экспериментировал с гомункулами. Поэтому, когда я предложил ему направить все свои знания и талант на работу, так сказать, с единым целым, он согласился. И теперь солнечный свет не страшен нашей армии. Наоборот. Он её злит. Он её раздражает. Он её делает неуправляемой. Готовой сносить все на своём пути!
— А на пути её больше двух десятков деревень, — осипшим голосом прошептала Орма.
— Ай, умница, — расплылся в улыбке Фиоре. — Именно. До столицы девять дней пути. Мы будем идти ночами. Под покровом тьмы заходить в каждую деревню. Выедать жителей. Пополнять ряды нашей армии. И уходить, оставляя после себя лишь выжженную дотла пустыню.
— Пополнять? Выедать? — эхом повторил я.
— Именно. Наши солдаты, как бы это сказать…
— Заразны? — подсказал я подходящее слово.
— Да! Ты всё-таки не так туп, однозначно! Так вот, продолжим. Всего один укус заражает и забирает душу и тело жертвы. И тот после смерти становится одним из них. Разве это не прекрасно?
Тон Фиоре был полон искреннего восхищения. Мне же вмиг поплохело. Судя по судорожному вздоху за спиной — Орме тоже.
— Восхитительно, — стараясь побороть спазм, сжавший горло, отозвался я. — А какова моя роль во всем этом спектакле?
— О, самая интересная, поверь мне! Ты откроешь портал в Тёмный мир. И приведёшь сюда первородного демона!
— Предварительно повесив на него Печать подчиненца, не так ли?
— Именно так. Именно так, мой дорогой друг!
Фиоре расхохотался, развернулся на каблуках и пошёл прочь по коридору.
— Но где ты возьмёшь двойника? Для переноса тела необходим двойник! — крикнул я ему вслед.
— Тройник. В нашем случае — это тройник. Хотя миров бесконечное множество. Как и наших отражений в них, — чуть обернувшись, ответил герцог. — Но, я для себя нашёл того, кто разделяет мои устремления. А донорскую оболочку вы уже вызвали, мне даже напрягаться по этому поводу не пришлось.
— Донорскую обо… — не понял я.
— Ставрос. Ваш зелёный орк побежал прямо к нему. И уже к вечеру Ставрос непременно явится сюда в пылающем плаще на белом жеребце, овеянный славой. Так что мне остаётся дождаться заката. И да начнётся действо!
Шаги Фиоре ещё долго эхом отдавались у меня в ушах. Пока на смену не пришли всхлипы. Сначала один. Потом — парочка. Потом — целая череда. Я обернулся и понял, что это плакала Орма.
Я замер, не совсем понимая, что делать. Орма, то язвительная, то суровая, то вспыльчивая. Но всегда здравомыслящая. Сейчас сидела на полу в углу, обхватив колени, и рыдала навзрыд.
Я осторожно подошёл к девушке и присел рядом.
— Эй. Э-эй, ну ты его? Тёмного пластилина испугалась?
— Кого? — не оценила юмор та.