Мир по дороге
Шрифт:
– Это дорого? – спросил Волкодав.
Иригойен успел уже привыкнуть к его обыкновению преспокойно возобновлять давно прервавшийся разговор.
– Трудно предугадать, – покачал головой халисунец. – Могут просто бросить рабскую серьгу в огонь и не взять с тебя денег. Но если хозяин жаден и вдобавок поймёт, что это для тебя почему-либо важно… Ты кого-то хочешь выкупить, друг мой?
Шагов двести Волкодав думал, как объяснить.
– Я знал мальчика… – выговорил он наконец.
И снова замолчал так прочно, что Иригойен отважился осторожно спросить:
– Ты… любил этого мальчика? Я слышал про такую любовь…
Волкодав отвернулся. Он тоже слышал про такую любовь. И даже видел её. Там,
– Я обидел тебя?.. – испугался Иригойен.
Обижаться было не на что. Но Волкодаву расхотелось ещё что-нибудь спрашивать, и он не ответил. Они молча шагали до того самого места, где дорога становилась главной улицей городка. Мать Кендарат посмеивалась, глядя на них с седла.
Вообще-то, Дар-Дзума если чем и напоминала обычное саккаремское селение, то разве что издали. Вблизи становилось понятно: мастера старинного городка гончаров знали о глине и огне всё, что только можно знать… и ещё немножко. Улица оказалась мощёной, но колёса тележки постукивали не по камням, а по кирпичам, повторить которые чужаку было не легче, чем знаменитое вино из замороженных гроздьев. Эти кирпичи не щербатились, хоть молотком по ним бей, и не очень-то истирались под многими сотнями ног, копыт и колёс. Но на кирпичи мостовой глаз обращал внимание в самую последнюю очередь, настолько удивительные дома виднелись по сторонам, за глинобитными заборами и зеленью древесной листвы.
По обычаю саккаремских селений, окраина была вотчиной народа попроще. Как жили здешние богатеи, трое путешественников пока не видали, но вряд ли зодчие [22] выдумали для них нечто превосходившее изобретательность бедноты. Горшечники Дар-Дзумы приспособились жить в этаких ульях. Каждый жилой покойчик, кухня или кладовка представляли собой отдельные строения, больше всего похожие на… большие глиняные горшки. Стены в полтора человеческих роста били из глины прямо с входными отверстиями и выемками под стропила, после чего прокаливали в огне. Затем ладили остроконечную крышу – и готов домик, прочный и долговечный, прохладный летом и хорошо хранивший тепло холодной зимой. А ещё двери здесь делали круглыми, располагали их высоко над землёй и лазили туда-сюда по приставным лесенкам. Не доберётся до съестного ни крыса, ни мышь!
22
Зодчий – мастер, занятый строительством только из камня и кирпича (от слова «зод» – строительная глина). Таким образом, выражение «деревянное зодчество» полностью лишено смысла.
Волкодав крутил головой и думал о том, что здешние жители, вероятно, так же дико косились бы на веннские избы, серебристые от дождей и снегов. Те небось казались бы им вправду отлитыми из серебра. В Дар-Дзуме, как и почти всюду в Саккареме, строевой лес был дорог.
Ещё он пытался вспомнить, сколько времени когда-то отвёл себе на то, чтобы добраться сюда. Две-три седмицы?..
На торговую площадь, как и положено, выходили самые важные и богатые здания вроде храма Богини. Его ограда не была замкнута воротами; виднелся двор и большое старое дерево, чьи нижние ветви были сплошь увиты яркими платками, лентами, полотенцами. Под деревом, обложившись свитками, сидел юноша в одежде послушника. Большой серый кот то влезал к нему на колени, то щекотал босые ступни. Послушник рассеянно улыбался и гладил любимца, не отрываясь
– Смотрите! Во-он там! – окликнул Иригойен.
Венн оглянулся. Вытянутая рука сына пекаря указывала на обветшалую древнюю башню в углу большого двора.
– Вон там! На кирпичах! Знаки Полумесяца!.. – радовался халисунец. – Здесь трудились дети Лунного Неба! Вдруг я в Дар-Дзуме единоверцев найду?
Двор явно принадлежал высокородному вельможе, может, самому наместнику. Створки ворот стояли распахнутыми, свидетельствуя, что любой горожанин может прийти к своему вейгилу с жалобой или просьбой. Как раз когда странники миновали ворота, оттуда на рослом шо-ситайнском коне выехал всадник в нарядном чёрном кафтане. И тут же взмахнул свистящим хлыстом, поднимая золотистого красавца в галоп.
– Добрый у них наместник… – глядя вслед жестокому человеку, пробормотала мать Кендарат.
Между тем Дар-Дзума определённо сулила в самом ближайшем будущем стать ещё необычнее. Ватага в полсотни человек, уж точно не меньше, корчевала вдоль улицы старинные кирпичи, рыла длинную канаву и укладывала в неё глиняные трубы. Работа шла споро. Чувствовалось, землекопы занимались этим уже который день.
– Простите моё любопытство, добрые люди, – подошёл к ним Иригойен. – Я не первый год путничаю, но подобного не видал! Чем должен увенчаться ваш труд, благословлённый Богиней?
Волкодав остановил тележку и поставил её на упор. Мало ли, вдруг землекопам вздумается обижать халисунца. К тому же его самого разбирало любопытство, хотя в этом он бы нипочём не сознался.
Трудники, однако, только обрадовались возможности перевести дух.
– Посмотри во-он туда, – сказали Иригойену.
С улицы были хорошо видны окружавшие Дар-Дзуму сады желтосливника [23] и каменистая пустошь за ними, тянувшаяся до самой реки. Река, белогривым скакуном вырывавшаяся из ущелья в горной стене, за много веков протоптала себе в земле узкое и глубокое ложе. Теперь там трудилось громадное водозаборное колесо. Большие бадьи уходили вниз на добрых десять саженей, где мощный поток наполнял их водой и придавал вращение колесу. Полные бадьи выносило наверх, там они опорожнялись – и по жёлобу вода бежала в селение.
23
Желтосливник, желтослив – абрикос.
– Это колесо, мы называем его «цорат», изобрели наши мудрые предки, да раскроет им объятия Богиня, – сказал землекоп. Он работал голым по пояс, волосы на мускулистой груди слиплись от пота. – Оно поит нас вот уже больше ста лет, редко останавливаясь для починки. Одна беда – народу у нас год от году всё прибывает, так что воды, бегущей со старого цората, на всех уже недостаточно.
– Если все будут так горячо любить жён, как ты, Бизар, скоро нам придётся искать реку побольше, – засмеялся его товарищ, чернявый и горбоносый. – Она у тебя какого сына ждёт, восьмого? Или девятого? Со счёту не сбились?
Наверное, Бизар мог бы ответить, что отрабатывает за всех, у кого одни дочери, но это значило бы чинить обиду земляку. Он лишь улыбнулся и промолчал.
– Радостно видеть, сколь щедро улыбается Богиня жителям этого края, – когда утих общий хохот, весело проговорил Иригойен. – Значит, вы решили построить новое колесо?
Бизар приосанился, вытер пятерню о штаны, разгладил усы. Жители Дар-Дзумы не считали себя особым народом, но у здешнего люда не только кувшины – даже имена определённо были более звонкими, чем в других украинах Саккарема.