Мир по Тому Хэнксу
Шрифт:
В поисках взрослой роли Том Хэнкс попробовался на роль озлобленного, раздавленного жизнью бейсболиста, которого выгнали из обеих главных лиг и во время Второй мировой войны из армии из-за дурацкой травмы, полученной спьяну: Джимми Дуган, тренер команды «Рокфордские персики» в фильме «Их собственная лига» (A League of Their Own). Режиссер Пенни Маршалл, уже работавшая с Хэнксом в «Большом», взяла его на роль Дугана при условии, что он наберет достаточно веса и будет выглядеть потным и непривлекательным. Он уступил и начал отъедаться в кафе штата Индиана (щедрые порции свинины и мороженого Dairy Queen), а потом с удовольствием
На съемочной площадке Хэнкс обнаружил забытый побочный эффект того, что у тебя не главная роль: приходится убивать время. Долгими днями, когда снимались бейсбольные матчи «Персиков», Хэнкс развлекал толпы статистов на трибунах, раскрашивая бейсбольные биты, а потом разыгрывал с ними кукольные спектакли, прячась за скамейкой запасных.
Когда «Их собственная лига» выстрелила – общие сборы составили 107 миллионов долларов, в семь раз больше, чем «Костер тщеславия», – Хэнкс обнаружил, что его возможности весьма расширились. Следующим его проектом стала романтическая комедия «Неспящие в Сиэтле» (Sleepless in Seattle) с актрисой Мег Райан и режиссером и автором сценария Норой Эфрон, где он сыграл недавно овдовевшего отца.
«Было замечательно не играть парня, c которым происходит какая-то чепуха. Мой персонаж – не тот, кто находит чемодан с деньгами, который позарез нужен негодяям. И никто не пьет волшебное зелье. Это человек, потерявший жену и вынужденный с этим жить. Самые ясные, чистые, легко передаваемые установки персонажа, которые только можно вообразить» [115].
Становилось очевидно, что Том Хэнкс – актер получше, чем все предполагали. Пожалуй, он даже лучше, чем он сам предполагал. Одно из его ключевых качеств – умение нравиться, какой бы ни была роль, он показывал себя славным парнем.
«“Умение нравиться” подчас оборачивается тяжким бременем [116]. В конце концов оно распространяется на все, что ты делаешь. В моей жизни были периоды, когда я страстно мечтал стать угрюмым, занятым самокопанием одиночкой на углу, но как бы ни старался, это не мое – я по природе своей добряк. Бывало, я неоднозначно относился к этому умению нравиться, поскольку чувствовал, что оно обесценивает мой труд. Оттого, что я такой, черт возьми, милаха, люди думают, что моя жизнь – легче легкого, что работа моя получается сама собой, так же запросто, как встать с кровати. Но это только кажется, то, что я делаю, – совсем не просто, и самое сложное – удержать осознание того, что все происходит перед камерой. Нужно время, чтобы научиться отфильтровывать все лишнее и позволить себе выкладываться на все 100 %» [117].
Вместо того чтобы противодействовать своему неизменному обаянию очевидным способом, например сыграв серийного убийцу, Хэнкс находил роли, где его врожденная порядочность будет плюсом. Например, фильм «Филадельфия». Выбор роли Энди Беккета, юриста-гомосексуала, умирающего от СПИДа, был продиктован соображениями творческого плана: Хэнкс будет работать вместе с Джонатаном Демми и Дензелом Вашингтоном. А еще это был политический ход: Хэнкс воспользовался своим публичным имиджем и талантом, чтобы зрители идентифицировали себя с гомосексуальным героем. «В некотором роде мы все ждали, когда мейнстримовый Голливуд выскажется на тему эпидемии СПИДа. Но ты не получишь признания за то, что стал первым, если
Во время подготовки к роли Хэнкс встречался со многими больными СПИДом, расспрашивал их, как они узнали о своем диагнозе. «Главное – сыграть не болезнь, – подчеркивал он, – главное – сыграть человека» [119]. Но, хотя он считал себя вполне просвещенным («Не раз в меня влюблялись мужчины, – небрежно вспоминал он о временах, когда был молодым актером в Нью-Йорке, – и меня это обескураживало точно так же, как когда в меня влюблялись женщины» [120]), – на съемочной площадке Хэнкс обнаружил, что должен преодолеть собственную гомофобию.
В постели с Антонио Бандерасом, когда снимали любовную сцену, которую потом все-таки вырезали из фильма, они обнимались снова и снова. Через пять или шесть дублей Бандерас тихо сказал Хэнксу: «Я ведь тебя чувствую. Я знаю, что ты сейчас осторожничаешь. Просто делай, что хочешь, мы ведь понимаем, кто мы такие» [121].
Суть актерства – найти то, что связывает тебя с другими, и в этом плане Хэнксу надо было трудиться больше, чем он предполагал. «Неосознанно, – говорил он, – я построил все эти стены» [122].
Хэнкс выиграл «Оскар» в номинации «Лучший актер». Казалось, что эта награда, как и его решение сыграть такую роль, имеет как творческие, так и политические причины. Сжимая трофей, он произнес эмоциональную речь о бремени человека, страдающего СПИДом, в которой заявил: «На улицах Рая слишком тесно от ангелов» [123].
Стивен Спилберг, который в тот же вечер взял приз за «Список Шиндлера» (Schindler’s List), заметил, что во время своей речи Хэнкс «сказал больше, чем говорила “Филадельфия”, и нашел отклик у большего числа людей, чем сам фильм» [124].
Хэнкс изящно преподнес зрителям свой призыв к терпимости, облаченный в риторику патриотизма, и подчеркнул, что такая позиция – сострадать жертвам эпидемии и считать, что все равны перед законом, – не является в Голливуде маргинальной. Обретя самую масштабную зрительскую аудиторию в своей жизни, он попытался сделать мир лучше. Хэнкс сказал: «Это невероятно личный момент, который видят три миллиарда людей» [125].
Среди прочего в своей речи он выразил солидарность с другом-геем (Джоном Джилкерсоном, подтолкнувшим Хэнкса вернуться на сцену словом «Стыдись!») и учителем-геем (Роули Фарнсуортом, преподавателем актерского мастерства в старшей школе, вдохновившим его играть). Джилкерсон умер от СПИДа в 1989 году, но, когда Хэнкс позвонил Фарнсуорту за три дня до вручения «Оскара», преподаватель-пенсионер разрешил упомянуть его имя в речи. «Я понятия не имел, что он собирается сказать, это было просто ошеломительно» [126], – рассказывал Фарнсуорт. Ушедший на пенсию учитель обнаружил, что внезапно стал знаменитым: о нем писали журналы, его пригласили быть гранд-маршалом на параде в Атланте в поддержку детей с ВИЧ.
Речь Хэнкса имела настолько далекоидущие последствия, что послужила основой для отличной комедии, выпущенной через два года, – «Вход и выход» (In & Out). Сюжет: актер (Мэтт Диллон) получает «Оскар» и благодарит своего учителя-гея (Кевин Клайн), а тот возражает, что он на самом деле гетеросексуал. К концу фильма учитель осознает собственную гомосексуальность и сходится с тележурналистом в исполнении Тома Селлека. Джоан Кьюсак даже получила номинацию на «Оскар» за роль брошенной невесты в этом фильме.