Мир Под лунами. Конец прошлого

Петрова Анастасия Владимировна

– В ближайшей деревне живет старушка, которую местные считают колдуньей, - сказала Ашутия.
– Она говорит, что здесь дом духов. Она водит сюда больных и читает заклинания, чтобы быстрей выздоровели. А повар дома рассказывал, как однажды она прокляла человека, который отравил ее собаку. Он прожил потом еще несколько месяцев, пока не пришел сюда зачем-то, вышел из рощи и умер прямо на пляже.

Евгения кивнула. Она тоже видела, что это дом духов - место, где выходит на поверхность энергия земли. Некоторые люди могли это чувствовать, а некоторые и использовать

в своих интересах. Олуди была не одинока в этом в стране, где колдуны и ведуньи пользовались не меньшим уважением, чем священники.

– Это выдумки, наверное?
– вопросительно закончила Ашутия.

– Вряд ли. Это место похоже на бьющий из-под земли родник. Если долго стоять в его водах, можно или заболеть, или излечиться. Та женщина знает, как обратить эту воду на пользу себе.

– А если здесь остаться надолго? Если я останусь тут ночевать, что будет?

– Придешь одна - наверно, ничего не будет. Придешь с разозленной колдуньей - выйдешь состарившейся!
– засмеялась Евгения.

– А если с тобой остаться? Помолодею?

– Лет через десять проверим!

Обратно они бежали, обжигая пятки, переговариваясь и смеясь. Не добежав до беседки, Евгения остановилась. Что-то испортило ей настроение, как темное облачко посреди синего неба. Она издалека почуяла, в чем дело.

Лива, которая еще недавно скакала и веселилась, встретила их в беседке с кислым лицом.

– Зуб...
– протянула она, с мольбой глядя на Евгению.

– Послушай, ну сколько можно? Вырви его наконец!

Девушка затрясла головой, скорчила гримасу.

– Боюсь! Не решусь ни за что!

– А если тебя среди ночи прихватит? Побежишь ко мне прямо в спальню?

Шмыгая носом и прижимая к челюсти руку, Лива с надеждой смотрела на госпожу.

– Вот возможность проверить, - сказала царица Ашутии и поманила всех троих к роще.
– Я ничего не буду делать, - говорила она, вводя Ливу под полог листвы.
– Просто постою рядом, боль должна пройти сама.

Лива покорно остановилась у куста. Ашутия сказала:

– Колдунья при этом произносит заклинания.

– Ей заклинания нужны, чтобы настроиться и поймать исходящую снизу волну. А я не колдунья, могу обойтись и без них.

Ашутия не поняла, но не стала переспрашивать. Эвра прислонилась было к охранителю, но сразу же отпрянула от ледяного камня.

– Мне не помогает, ничего не проходит, - ныла Лива.
– Лучше ты приложи руку, госпожа!

– Жди! И имей в виду, это в последний раз. Вернемся в Киару - пойдем дергать зуб.

– Ты пойдешь со мной?

– Придется, иначе ты потеряешь сознание, как только увидишь врача.

– Ой, не говори! Даже думать об этом не хочу!

Сквозь завесу узких серебристых листьев Евгения смотрела на океан. В Киаре он был совсем не такой. В Киаре он был лишь частью порта и резервуаром для слива отходов. Здесь же это было необъятно большое живое существо. Оно дышало, весело играло солнечными бликами, любовно облизывало берег. Оно было прекрасно настолько, что невозможно оторвать глаз, а отвернуться - будто совершить преступление. Ей

хотелось навсегда сохранить в себе и прозрачно-зеленую воду, и песок, и воздух, и солнце... Эта жадность была бессмысленна. Тысячи, а может, и миллионы лет солнце раскидывало сверкающие блики по волнам, а те разглаживали пляж невзирая на то, что этой красотой некому было любоваться. Пришел человек, но все здесь осталось по-прежнему. Может быть, когда-нибудь люди закуют в камень этот берег, и уничтожат белый песок, и будут бросать в океан свой мусор. Но пройдет еще несколько тысяч лет, и истинные хозяева вновь отвоюют свое. Не стоит даже заглядывать так далеко - на жизнь Евгении этой красоты хватит с избытком. И все же даже отворачиваться от нее ей было жалко.

Лива сама не заметила, как опять начала улыбаться и шутить. Эвра спросила:

– Полегчало тебе?

– Ой!
– удивилась она.
– А ведь и правда! Больше не болит! Госпожа, зуб не болит!

– Духи тебе помогли. Теперь можно возвращаться в дом.

На следующий день к ней пришла та ведунья и попросила поговорить с духами, чтобы они стали к ней благосклоннее. Царица выполнила ее просьбу: они вместе сходили в рощу и Евгения пошептала, обратив к земле ладони. Она знала, что живущая здесь сила не имеет ушей. Но доброта олуди поддержит колдунью, и та увереннее станет с этой силой обращаться, а именно это и требуется.

В те годы она часто беседовала с людьми, которые умели обращаться с духами. Эти женщины и мужчины сами подходили к ней в столице и в провинциальных городах, куда она приезжала с мужем или Ханияром. Среди них попадались и шарлатаны, и самонадеянные невежды. Но встречались и те, в ком Евгения действительно чуяла добрую или злую энергетику. Настоящая природа этих сил оставалась ей непонятна, но очень скоро она узнала, что намного могущественнее любого из тех, кто общается с ними уже много лет.

Однажды в Феруте по дороге в местную больницу она остановилась как вкопанная, ощутив, как кто-то наводит на нее порчу. Мутное смрадное облако злобы надвинулось на нее сбоку. И прежде, чем оглянуться и найти в толпе пославшую его женщину, Евгения увидела ее внутренним взором: высохшую старуху, что решилась проверить мощь олуди. Она остановилась и несколько секунд простояла, закрыв глаза. Затем направилась прямо к колдунье: той не было видно среди зевак, столпившихся на улице, чтобы поглазеть на царицу, но ненависть висела над ней темно-серым столбом.

Люди поняли, расступились: колдунья была здесь известна, ее боялись, мечтали избавиться и все же шли к ней за помощью. Оставшись одна, старуха не отступила, протянула к Евгении крючковатые пальцы. Ее бледные губы шептали заклинания, и царица видела, слышала, ощущала всем телом, как окутывает ее мрачное облако проклятия. Но оно было бессильно; она повела рукой, и облако развеялось, а колдунья в ярости затряслась, брызгая слюной. Пеликен обнаженным мечом преградил ей путь, когда она кинулась к его госпоже, воздев над головой руки и визжа. Евгения отвела оружие, играя на публику, обратила на старуху материнский добрый взор.