Мир полон разведенных женщин
Шрифт:
– Ты передумаешь, – уверенно заявил он. О, нет, подумала она про себя.
Итак, что она читала о Дэниэле? Всякие страшно интересные вещи. Типа того, что он занялся йогой, – а кто ею не занимается. Типа того, что он вегетарианец – и в этом нет ничего нового. Типа того, что любимый его цвет – зеленый. Что его хобби – чтение. Что он особенно комфортно чувствует себя в обычной одежде. Что ненавидит кошек. Любит машины. И что его любимое времяпровождение это, судя по всему, женщины.
После того, как отвергнута была принцесса, в жизни его пошел нескончаемый поток женщин. В возрасте от пятнадцати до
– Эй, бэби, – протянул Буч, прерывая ее ленивые мысли. – Да? – коротко ответила она.
Обычно за бучевским «эй, бэби» следовала какая-нибудь просьба, а ей вовсе не хотелось вставать и отправляться делать ему бутерброд с тунцом или что-нибудь еще такое.
– Мне кажется, у нас получается неплохо, – заявил Буч, кладя руку ей на живот и поглаживая ее отлично тренированную плоть так, как ей особенно нравилось.
– Мне тоже так кажется, – согласилась она. – А что? Что ты задумал?
– Ты мне нравишься – я нравлюсь тебе. Мы – пара, настоящая пара. Ты понимаешь, о чем я?
Она знала, что он скажет. Время от времени он заговаривал о женитьбе. Она не была в женитьбе заинтересована. Почему бывает так, что когда говоришь мужику, что замужество тебе ни к чему, именно тогда-то женитьба и становится самым сильным его желанием.
Она объяснила Бучу, что она думает на этот счет. У нее уже было два замужества. Зачем ей еще одно? Она была удивлена, что он все же продолжал давить – у него ведь тоже уже две жены – неужели он ничему не научился?
Буч отодвинул рефлектор от своего лица и поставил его на землю – верный признак того, что ему нужно поговорить серьезно.
Клео вздохнула. Он ей нравился – он не был требовательным, с ним было легко, в сексе он был просто атлетом, и с ним было весело. Она не любила его. Ей вовсе не хотелось увлечься им больше, чем уже было.
Собственно говоря, она знала, что настало время заняться чем-то другим: солнце, занятие здоровьем – все это притупляло ее мозги. Ей нужно было дать мозгам встряску.
– Что на уме у тебя, Буч? – вновь спросила она.
Он рассмеялся. Смеялся он как мальчишка – именно это качество было одним из тех, что делали его особенно привлекательным на экран.
– Ты всегда знаешь, что мне есть что тебе сказать, – проговорил он. – И потому я никогда не могу солгать тебе – ты распознаешь ложь в секунду.
Солнце зашло за облака, и она поежилась, села, обхватила руками колени и испытующе посмотрела на Буча.
– Я никогда не лгал тебе, бэби, – сказал он смущенно, – просто есть вещи, о которых я никогда еще не мог тебе рассказать.
– Ну, например?
– Ну, например, то, что у меня есть дочь, – сказал он быстро.
– Дочь? Почему ты мне об этом не рассказывал? Ей сколько?
– Именно поэтому я тебе никогда и не говорил… ей… тринадцать.
– Тринадцать! Но Буч, тебе ведь самому только двадцать восемь.
– Да, я был отцом-ребенком.
Клео в удивлении покачала головой.
– И
– Поэтому я и заговорил об этом, бэби. Она будет здесь, завтра. Ее мама отправляет ее из Нью-Йорка, считает, что и я должен о ней позаботиться.
– А кто же мама? Твоя первая жена?
– Черта с два! Ребенок у меня появился за пять лет до того, как я женился первый раз.
– Ну, и сюрприз. У тебя тринадцатилетняя дочь! Я просто поверить в это не могу!
– Поверишь – она очень на меня похожа.
– Ты видишься с ней? И почему ты раньше никогда мне о ней не говорил?
– Я всегда бываю у них, когда приезжаю в Нью-Йорк. Шелли и я – это мать дочери – в хороших отношениях. Я ей даю много денег, чтобы все у нее было хорошо и без проблем.
– А как зовут дочь?
– Винни. Она словно мальчишка – очень хороша, и хочет попасть в кино. Конечно, мне всем приходится говорить, что она моя сестра – не могу же я испортить свой престиж. Клео, ты полюбишь ее, я точно это знаю.
Они болтали допоздна. Клео была изумлена тем, что Бучу так долго удавалось хранить это в тайне. Он рассказал ей все. О том, что Шелли была богатой тринадцатилетней девочкой, жившей вместе с родителями в роскошной квартире. Раз в неделю он подвозил им продукты из магазина, и наконец, получилось так, что, когда матери Шелли дома не оказалось, он доставлял не только продукты. И были жаркие, потные полудни страсти – на самом лучшем диване в гостиной. Выходило быстренько, но с удовольствием. Возня с презервативами, которые надо было выбрасывать в мусоропровод после того, как все свершалось. А потом неделя за неделей мучительных ожиданий: начнутся ли у Шелли месячные – ожиданий, ожиданий…
Ее старшая сестра повела ее к врачу, и тот подтвердил ужасное: она беременна. Буч с отвращением выбросил все свои запасы резинок. Шелли хотелось ребенка. Она действительно хотела – и никто не мог уговорить ее сделать аборт, хотя все и пытались.
Ее отец вызвал Буча к себе. – Вы еще сопляки, чтобы жениться, – выпалил он с отвращением, – но ты давай убирайся от моей дочери, или я натравлю на тебя полицию.
В страхе Буч рванул через всю страну – в Калифорнию, там и остался – попал в актеры, две женитьбы, стал звездой. Они с Шелли всегда поддерживали друг с другом связь. Они и вправду были хорошими друзьями. После того, как он разошелся с первой женой, они даже поговаривали о том, чтобы пожениться – но смотрелось бы слишком как кровосмешение. Они уже были братом и сестрой – к чему было это портить?
Шелли занялась балетом. В двадцать шесть лет она вдруг захотела сделать карьеру, она трижды была замужем, и ей хотелось чего-нибудь постоянного. Она позвонила Бучу и сказала:
– Я отправляю Винни к тебе, теперь твоя очередь поиграть в отца.
Он не спорил. Впервые за тринадцать лет Шелли о чем-то просила его.
Клео была в возбуждении от возможности увидеть его дочь. Она надеялась, что они поладят – и конечно же, не ее будет вина, если они не поладят. Она уже стала строить планы. Поездка в Диснейлэнд, на Волшебную гору. Экскурсия на студию компании Универсал, может быть – поездка на машине в Сан-Диего, в Аквариум. Это было все, что Клео обещала сама себе сделать, но одной ей от всего этого удовольствия не было бы.