Мир После

И Сьюзен

Я хочу ударить его кулаком через экран телевизора.

Где была ты, когда она нуждалась в тебе?

Моя сестра смотрит на воду и сухо сглатывает.

— Я вижу, ты хочешь пить. Вероятно, прямо сейчас жажда сушит твое горло. — Его голос звучит сухо и резко. — Вскоре, ты будешь страдать от головной боли и головокружения. Позже, твой язык раздуется, и каждый твой инстинкт будет умалять тебя укусить его, чтобы ты могла пить свою собственную кровь. Ты когда-нибудь чувствовала настолько всепоглощающую

жажду, что готова была бы убить человека за кружку воды? Нет? Скоро ты узнаешь, каково это.

Он касается кровавой повязки, будто желая разделить боль.

— Иди сюда, Червячок. Покажи мне, как надломленные и оставленные могут "ходить" по-другому, и я дам тебе чего-нибудь попить.

— Меня не оставили.

Велиал издевается.

— Назови мне хоть одного человека, который не оставил тебя.

Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, с лицом эльфа.

— Моя сестра.

— Правда? Ну и где она?

— На пути сюда. Она придет и заберет меня.

— Она сказала не это.

— Ты говорил с ней? — Надежда на её лице разбивает мне сердце.

— Конечно, я говорил с ней. Как ты думаешь, кто мне отдал тебя?

Я так сильно сжимаю пальцы в кулак, что суставы вот-вот превратятся в порошок.

— Ты лжешь.

— Это правда. Она сказала, что сожалеет о том, что больше не может нести ответственность за тебя.

— Ты лжешь, — её голос дрожит. — Она бы никогда так не сказала.

— Она истощена. Так надоело вставать каждое утро, зная, что тебе нужно искать еду, нести тебя, умывать тебя, всё делать для тебя. Она пыталась, но ты — слишком тяжелое бремя.

Вся сила вдруг покидает меня, и я откидываюсь назад, прислоняюсь к стене, чтобы не упасть.

— Они все похожи, — в голосе Велиала ни нотки дружелюбия. — В конце они всегда оставляют нас. Не важно, как сильно мы любим их или как много мы делаем для них. Мы никогда не будем достойны их. Мы — отклонение. Мы — отклонения, ты и я. Оставленные.

— Ты лжец. — Её лицо сморщилось, а речь стала невнятной.

Она икает, пока плачет, лежа там, на каменном полу, совершенно беспомощная. Тон её голоса почти просит этого монстра успокоить её.

На мою грудь опускается тяжелый вес и мне трудно дышать.

— Ты увидишь. Ничего и никогда не будет даваться нам также легко, как и другим людям. Ни любовь, ни уважение, ни даже дружба. Единственный способ получить хоть что-то, это поставить их всех на колени. Последнее, что мы можем позволить себе это быть беспомощными и слабыми. Ты должна быть сильной и уничтожить их попытки подчинить тебя. И тогда, если они будут умолять и хорошо себя вести, мы позволим им быть нашими комнатными собачками. Это все, что хотят такие же аутсайдеры, как и мы.

Плохо, что он разрушает надежды семилетней девочки. Но что действительно убивает меня, так это то, что мы доказали его правоту. Картина связанной и дергающейся, как дикое животное, девочки, будет выжжена

в моей памяти навсегда.

— Хочешь немного воды? — Голос Велиала нейтральный. Не хороший, но и не чрезмерно жестокий.

Моя сестра сглатывает и проводит языком по высохшим губам. Она отчаянно хочет пить, даже при том, что плачет.

— Ползи ко мне, Червячок, и я дам тебе немного.

Она лежит на полу, опираясь на локти. И смотрит на него с недоверием. Я очень боюсь, что она повелась на его игру, но другая часть меня хочет, чтобы она ползла к нему, потому что ей нужно выпить воды.

Пейдж медленно тянет руку и подтягивается. Один раз, два, пока она не находит медленный ритм и ползет через комнату. Её мертвые и высохшие ноги тащатся позади неё.

Велиал медленно хлопает.

— Браво, Червячок. Браво. Такое миниатюрное создание вашего вида. Вы, мартышки, так отчаянно пытаетесь сделать всё возможное, чтобы выжить. По сравнению с вами, людьми, и поступками, которые совершают некоторые из вас, я практически хороший парень.

Пейдж доползла до стола, на котором стоит вода и тарелка с сэндвичем. Она подтягивается на металлический стул, который стоит рядом с ним.

— Я не говорил тебе делать этого, — рычит Велиал. — Я сказал тебе ползти ко мне, а не к столу.

Он наклоняется вперед в гневе, но откидывается назад из-за боли от раны на животе, делая глубокий вздох.

Она протягивает руку к стакану, смотря на него с явным желанием и жаждой.

— Конечно. Ты точно такая же, как и остальные. — Его губы изгибаются в насмешке. — Нет такого существа, который бы заботился о ком-то, кроме себя. Даже такой немного червь, как ты. Так что ты извлекла урок от твоей сестры, не так ли? В конце концов, всё, что имеет значение, это твое собственное выживание. В этом и люди, и тараканы являются лучшими.

Пейдж смотрит на воду. Затем на Велиала. Внутри неё происходит борьба, и я знаю её достаточно хорошо, чтобы понять, о чем она спорит сама с собой.

— Не делай этого, — шепчу я. — В первую очередь позаботься о себе. Хоть раз.

Не делая глотка, она протягивает стакан воды Велиалу, так, чтобы он мог дотянуться до него. В отчаянье я издаю стон. Я хочу вырвать стакан и дать ей попить.

— Моя сестра придет за мной, — Её голос ломается, потому что она не уверена.

Её лицо морщится, когда она борется со слезами.

Он смотрит на воду. Он смотрит на неё.

— Разве ты не будешь пить первая, Червячок? Почему ты не хочешь выпить её? — Подозрение наполняет его голос.

Она шмыгает носом.

— Тебе вода нужна больше, — говорит она упрямо.

Цепляется за настоящую себя, даже в таких условиях.

— Разве ты не понимаешь, что умрешь, если не выпьешь хотя бы немного?

Она неуклонно протягивает стакан.

Он протягивает руку, не двигая телом, и берет стакан. Он нюхает её, будто неуверенный, что это просто вода.