Мир Приключений 1955 г. №1
Шрифт:
Чтобы не расходовать батарейку, зажгли керосиновый фонарь, и Сердюк после странствий по степи почувствовал, что он наконец дома. Усевшись на скамью, он рассказал о штабе партизанского движения.
Валя призналась, что они здесь совсем потеряли голову. В Сталинграде уличные бои — стоит ли распространять такие сводки?
— Стоит, категорически заявил Сердюк. — Если мы только хорошие вести будем сообщать, кто нам станет верить? И не бойтесь, Валя. Пусть хоть горькая, но правда. А то вот гитлеровцы уже несколько раз сообщали, что Сталинград взяли.
Сердюк
— Подарок вам, Валя, из столицы. «Красная Москва».
Валя бережно открыла флакон, и в затхлом, промозглом помещении разлился тонкий аромат.
Потянулись томительные дни, ничем не отличавшиеся один от другого. Валя стучала на машинке, печатала сообщения о боях в Сталинграде. Сердюк в дневное время спал, а ночью выбирался из подземелья и бродил по цехам. Возвращался он в пыли, почти всегда с новой рваниной на одежде, и Вале уже надоело зашивать и ставить латки. Порой он подсаживался к фонарю, раскладывал на досках чертежи подземного хозяйства, составленные Крайневым, отмечал на них что-то и неуклюже чертил эскизы, нарушая все правила технического черчения.
Два раза сюда пробирался Петр, приносил номера «Правды», несказанно радуя всех. Газеты проходили через многие руки, были измяты, потерты на многочисленных сгибах, но их прочитывали от призыва над заголовком до адреса издательства.
Сашка приходил последнее время скучный. К листовкам он потерял всякий интерес, хотя и добросовестно выполнял свои обязанности. Даже походка изменилась у него. Он вяло плелся по тоннелю, и уже трудно было отличить шум его шагов от шума падающих со свода капель воды.
Сердюк подбадривал парнишку, но видел, что настроение у него не улучшается.
— Как тебе не стыдно! — пожурил его однажды Андрей Васильевич. — Ты всё же на свежем воздухе. Валя света не видит и не хнычет! Что, если тебя посадить сюда надолго?
— Сбегу! — отрезал Сашка. И вообще я не в ту группу попал… Вон в городе то и дело слышишь: то гитлеровца убьют, то полицая повесят, то что-нибудь взорвут, а мы бабахнем раз — и притихли. Канцелярию развели… Одна входящая, сто исходящих…
— Не сбежишь, Сашко, — спокойно сказала Валя. — Совесть комсомольская не позволит. Сам Пашу корил, что, ослушавшись Андрея Васильевича, отлучился мать проведать. Ведь ты от дурного лихачества вылечился. Язык хлесткий остался, правда…
Парнишка стушевался. Привычка считаться с Валей как с секретарем комсомольской организации действовала всегда безотказно.
Немало докучал Сердюку и Павел. Успех операции в гестапо его окрылил, и он настаивал на боевом задании.
— Вот организуется новое гестапо — займемся им, — успокаивал его Андрей Васильевич. — Но, как видишь, гитлеровцы не спешат. Вся власть в руках военного коменданта.
И Павел на несколько дней утихал.
Однажды подпольщики услышали топот ног по тоннелю. Они схватились за оружие, полагая,
— Победа! — закричал он, влетая в водосборник. — Да ещё какая! Вот тряхнули! Вот всыпали!
— Где? Говори толком! — поторопил Сердюк.
— Под Сталинградом. Читайте! Читайте, Андрей Васильевич, вслух. Каждое слово как музыка!
Сердюк взял сводку и торжественным голосом, словно присягу перед строем, прочитал сообщение Информбюро о начавшемся наступлении наших войск под Сталинградом.
— Ура! вполголоса выкрикнула Валя.
Все тихо повторили этот прославленный боевой клич трижды, и он прозвучал как клятва.
— Началось. Дождались-таки! — Сердюк просиял. — Теперь и у нас развернется работа. Завтра, Саша, приходи сюда вместе с Петром. Сообщу вам явки, будете налаживать связь со всеми подпольными группами города.
Глава седьмая
Крайнев не стал ждать, пока восстановятся его силы, и, как только рана на бедре затянулась, упросил врачей выписать его из госпиталя.
Не теряя ни одной минуты, он отправился прямо в «Главуралмет». Ему повезло: в эти дни нарком был в Свердловске. Занимался делами главка.
Крайнев вошел в кабинет наркома в военной форме, ещё больше подчеркивавшей его худобу, постаревший, бледный, но подтянутый и четкий.
Многое хотел сказать нарком этому человеку с серьезным лицом и суровыми глазами, но он сдержал себя и, крепко пожав руку, коротко произнес:
— Благодарю за выполнение задания.
— Служу советскому народу! — так же коротко ответил Сергей Петрович.
Нарком сел в кресло перед столом, усадил Крайнева напротив.
— Знаете, где сын? — прежде всего спросил он.
У Крайнева дрогнули губы:
— Спасибо, товарищ нарком. Знаю.
— Растет, вытянулся, говорят В детский сад ходит. Здоровье как?
— Физически окреп. Хожу. Но нервное истощение настолько сильное, что результатов лечения почти не чувствую.
— Немудрено. Но не беда. Страшное позади. Поможем отдохнуть и подлечиться ещё. Поедете на тот завод, где Макаров. У них там сейчас крепкие медицинские силы. Придёте в норму — сообщите. Работу дам увлекательную.
Крайнев возразил:
— Я очень прошу отпустить меня в армию.
— А заводы кто восстанавливать будет? Новые люди? — Нарком помолчал и затем добавил: — Первое задание вам: отдохнув, напишите мне подробнейшую докладную записку о вашем донецком заводе — в каком состоянии видели последний раз цехи. А потом, когда наберетесь достаточно сил, займетесь проектом восстановления мартеновского цеха.
Глаза у Крайнева потеплели, оживились, и нарком заметил это.
— Мы не будем копировать старое. Построим новые печи большей мощности, полностью автоматизированные. Это сложно, но это прекрасно. Сталевар — уже не рабочий, он техник. Впрочем, не вам объяснять.