Мир приключений 1959 г. №5
Шрифт:
— Но что вы знаете?
— Во-первых, я не знаю, а только думаю, что знаю. Это не одно и то же. А во-вторых, я вам пока ничего не скажу. Ваше восклицание, Константин Евгеньевич, когда вы с таким недоверием спросили «вам?», относилось не ко мне лично, я это понимаю, а к технике, которую я представляю. Вы не можете допустить, что эту тайну откроют инженеры. Я обиделся за мою корпорацию. У меня есть план; когда он будет осуществлен, вы его узнаете, но не раньше.
Товарищам показалось, что Топорков шутит. Но Игорь Дмитриевич, по-видимому, действительно обиделся.
— Откуда я мог знать, — чуть заметно улыбнулся академик, — что Игорь Дмитриевич так обидчив? Да не в этом и дело. Он просто не хочет говорить, пока не убедится, что прав.
— В таком случае нечего было и начинать.
— Ничего не поделаешь! Потерпите!
Нетерпеливый биолог несколько раз возобновлял свои попытки, но ничего не добился. Игорь Дмитриевич иногда бывал на редкость упрям. Было ясно, что он никому не откроет своего секрета. Коржевскому пришлось покориться и ждать.
Но один из членов экипажа все же узнал тайну раньше других, но с него Топорков взял слово молчать. Это был Зайцев. Помощь инженера-механика была необходима для осуществления задуманного. Но старший инженер звездолета умел хранить то, что ему доверяли.
Наступило утро.
Снова поднялось над горизонтом невидимое солнце. Конец ночи ознаменовался чудовищной грозой, продолжавшейся двенадцать часов подряд. Точно после двухсотсемидесятичасовой спячки природа Венеры праздновала свое пробуждение.
Звездоплаватели готовились в путь. Программа работ, намеченная на первую ночь, была перевыполнена. Белопольский решил перелететь к горам, найти показанное венерианами горное озеро и провести там оставшиеся дни.
4 августа звездолет покинул место своей стоянки, оставив жителям озера на память о своем пребывании сожженную полосу берега. Мельников, управлявший кораблем, пролетел над озером, прощаясь с ним.
Звездоплаватели взволнованно смотрели на гладкую поверхность воды. Там, под ней, находится странный мир, освещенный розовым светом загадочных деревьев. Ползают похожие на ожившие беседки огромные «черепахи» — «рабочая сила» Венеры.
А там, в недрах высокого обрыва южного берега, таится от глаз огромная пещера — подземный «город» со странными «домами» без крыш, со светящимися стенами. Трое людей побывали в этом «городе» венериан, но почти ничего не видели в нем. Там нашел свою смерть Зиновий Серапионович Баландин. Бревенчатые стены розового туннеля были последним, что он видел в жизни, потому что там он потерял сознание и до последнего вздоха уже не пришел в себя.
Что делают сейчас жители «города»?
Коржевский утверждал, что они спят. Для венериан день — то же, что для человека ночь. Три недели для человека — одни сутки для венериан.
Так ли это?
Может быть, именно сейчас люди могли бы проникнуть в «город» и, пользуясь сном его хозяев, осмотреть его?..
Озеро осталось позади. Под крыльями машины широкая река.
Никаких признаков жизни, кроме растений! Не удивительно, что первые люди, посетившие
В начале второй половины пути стали попадаться плывущие по воде деревья. К вечеру они соберутся у плотины, а ночью будут вытащены и уложены в штабеля. Кто же ломает и сплавляет их по реке? Какая связь существует между жителями озера и гор? Как осуществляется эта связь?..
Люди ничего не знали. Образ жизни венериан, их общественное устройство — закрытая книга. Ее прочтут до конца следующие экспедиции.
Вот, наконец, и горный хребет. Его вершины прячутся в толще облаков.
Корабль поднялся к самым тучам. Отсюда, с высоты полутора километров, легче найти озеро, если оно существует, если люди правильно поняли «рисунки» венериан.
— Вот оно! — сказал Белопольский.
Подобно Гокче, высоко в горах раскинулось огромное озеро. Почти правильной круглой формы, оно имело километров восемь в диаметре. И как из Гокчи вытекает река Занга, так и из этого озера брала свое начало безымянная река Венеры.
Подлетев ближе, звездоплаватели увидели, что на берегу можно посадить корабль. С востока и юга озеро окружал лес, а перед ним были широкие и длинные поляны, поросшие, как казалось сверху, такой же травой желто-коричневого цвета, какую они видели у плотины.
— Это очень удачно, — сказал Белопольский. — Садиться на воду нежелательно.
Мельников кивнул головой. Второй раз предстояло ему совершить трудный и опасный маневр посадки громадного корабля на сушу. Он напряженно всматривался в экран, не выпуская в то же время из поля зрения многочисленные приборы пульта.
— Вон там! — указал Константин Евгеньевич. — Видишь, где озеро образует небольшой залив? По-моему, подходящее место.
Скорость падала. Корабль все ближе и ближе подходил к земле.
— Один! — сказал Белопольский.
Секунда… вторая, — и звездолет остановился на новом месте.
Как и в первый раз, посадка прошла с автоматической точностью.
— Что-то ожидает нас здесь? — задумчиво сказал Мельников.
Берег и озеро были пустынны. Здесь, в заливе, вода была спокойна, но там, на просторе, ветер срывал гребни волн, и они рассыпались белыми клочьями пены, хорошо видными в бинокль. Лес начинался метрах в трехстах и состоял из каких-то, еще не встречавшихся деревьев меньших размеров, чем у порогов. Примерно в километре за ним поднимались крутые склоны гор. Трава на берегу была густой и высокой, в половину роста человека.
Бурное озеро с низко нависшими над ним тучами производило более дикое и неприветливое впечатление, чем лесное озеро.
— Там было как-то уютнее, — заметил Князев.
Вылазка, произведенная Мельниковым и Коржевским, показала, что почва под густой травой сухая и твердая.
— Константин Васильевич, — сказал Белопольский, — приступайте к сборке самолета. Необходимо обследовать местность сверху.
— Придется снова строить ангар, — ответил Зайцев. — День! Будут частые грозы.