Мир приключений 1959 г. №5
Шрифт:
«Придется помалкивать!» — решил Сильвейро и замкнулся в себя. А жаль! От его рассказов, казалось, иногда раздвигались прокопченные стены старой харчевни и оживала былая романтика южных морей. На целый вечер забывались повседневные тяготы жизни и начинались рассказы о далеких походах отцов и дедов. Ведь не часто рыбаки Позабытого берега рисковали уходить на своих утлых кечах далеко в океан, хотя знали, что там есть пустынные острова с кокосовыми пальмами и рощами панданусов.
В одно из воскресений
Оба они походили на жителей столицы, которым лишь по воскресеньям удается вырваться к просторам моря и гор.
Мотоцикл катил по кромке песчаного пляжа, которую лениво лизали набегавшие волны прибоя. Он остановился невдалеке от лежавшего на боку, занесенного песком кеча.
— Долорес! — сказал мотоциклист сидевшей в коляске девушке. — Взгляните на это затонувшее рыбачье суденышко; оно было расстреляно в океане каким-то таинственным катером. И полиция не ведет расследования. Не странно ли, а?
— Хосе, а вам не опасно вновь показываться в «Осьминоге»? Может, лучше пойти мне одной? — спросила девушка.
— Нет, мы подъедем вместе. Почему бы нам не остановиться и не выпить кока-кола? Я ведь турист, выбравшийся в горы со своей невестой.
— Вы всерьез?
— А как же? Неужели вы бы согласились поехать сюда только для маскировки?
Трудно было понять, шутит ли Хосе Реаль по обыкновению или говорит всерьез. Как хотелось бы Долорес, чтобы в словах его была правда!
Они выкатили на дорогу, по которой шли женщины с молитвенниками в руках. Судя по серьезным и печальным лицам, рыбачки возвращались с похорон. Поравнявшись с кудрявой босоногой девочкой, несшей на руках полуголого чумазого карапуза, Реаль спросил:
— Девочка, ты не скажешь нам, почему так печально звонит колокол?
— Хоронили старого Сильвейро, — ответила она.
— Сильвейро? Но ведь недавно он был здоров! Что случилось?
— Его нашли на отмели у кеча. Кто-то ударил старика. Он упал и захлебнулся.
— Безбожника Сильвейро покарал господь, — строго заметила дородная матрона, проходившая мимо. — Он наказывает пьяниц и безбожников!
Реалю стало понятно, что произошло здесь. Ниточка, которую он случайно нащупал, опять оборвалась.
— Теперь бессмысленно ехать в «Осьминог», надо возвращаться, — хмурясь сказал он.
Развернув мотоцикл, они вновь выехали на пляж и помчались по старому следу, едва приметному на мокром песке. Здесь не могли помешать автомашины. Хосе дал полный газ… Стрелка спидометра подскочила к цифре «90».
Мотоцикл рокоча летел по песчаной равнине. Долорес сидела пригнув голову, так как в лицо дул соленый морской ветер.
Иногда мотоцикл влетал в голубоватые лужи и разбрасывал в стороны брызги.
«Этак можно и шею свернуть», — думала
Так они мчались километров семьдесят. Потом Хосе сбавил ход, выбрался на шоссе и поехал за вереницей автомашин, никого не обгоняя.
«О чем он сейчас думает? — хотелось бы знать Долорес. — Ведь скоро нам расставаться».
Солнце уже стало заходить, когда из-за крутого поворота перед ними возник большой город. Он лежал в долине, на берегу океана, окруженный синеющими силуэтами гор. Это была столица Южной республики.
Реаль остановил мотоцикл на развилине двух дорог, недалеко от деревянного распятия Христа; католические кресты теперь попадались почти на всех перекрестках.
Проверив, достаточно ли осталось бензина в мотоцикле, Хосе сказал:
— Возвратите владельцу с благодарностью. Впрочем, один ваш взгляд вознаградит его больше, чем мои слова.
— Вечно вы шутите, — с укором заметила Долорес. — К сожалению, в меня влюбляются не те, кто мне нужны.
Девушка стала грустной. Сегодня ей не хотелось так быстро расставаться, — слишком короткими были их встречи, всегда связанные с партийными поручениями.
— Как же быть дальше? — спросила она. — Вы не отказываетесь от поисков?
— Что вы! Какой журналист отступится, когда он на пути к открытию? К тому же я друг вашего брата. Не могли бы вы точнее вспомнить, как все произошло
— Я вам уже говорила: пошли к докерам с листовками. Неожиданно порт оцепила полиция. Энрико отдал свою пачку мне и сказал: «Беги, только не раньше, чем начнется свалка» Он свистнул, помахал рукой крановщику и, прикинувшись подвыпившим матросом, затеял драку с полицейскими…
Хосе представил себе, как начал действовать рослый пароходный механик Энрико Диас, умевший одним ударом кулака сбивать противников на землю.
— К нему на помощь прибежали еще какие-то портовые парни. Началась свалка. К дерущимся ринулись все полицейские. Я перебежала к складам и ушла. Энрико не был убит, нет. На другой день я сама побывала во всех моргах.
Хосе знал, что и ни в одном из концентрационных лагерей, как лишайники, покрывших всю страну, Диаса не было. Не оказалось его и в числе безымянных жертв полицейских застенков. У компартии всюду, где требовали сложные обстоятельства подпольной борьбы, существовали свои глаза и уши. Так бесследно исчезли не один Диас, а еще десятки активных товарищей. Нужно было во что бы то ни стало узнать, куда же отправляет их кровавый диктатор, и разоблачить его перед народом.