Мир приключений 1964 г. № 10
Шрифт:
Вся эта церемония очень утомила и без того усталых людей. Де Лонг боялся, что никто не сможет идти дальше. Но они все-таки выступили. Много раз они еще проваливались сквозь лед, пересекая протоки, останавливались, разводили костер, чтобы обсушиться, и шли дальше. Собачьего мяса больше не было. Алексею удалось застрелить куропатку, и это была его последняя добыча.
Доктор
— Друзья, — сказал он, стараясь говорить как можно внятней и бодрей, — я поручаю вам идти вперед за помощью. Приблизительно в пятнадцати милях отсюда должно быть селение. Я уверен, что вы исполните мое поручение. Помните, что мы вас ждем, от вас зависит все.
Обоим матросам дали с собой одеяло, ружье, сорок патронов и две унции спирта. Они тотчас же выступили в путь. За ними следом потянулись и остальные, но все были так слабы, что с трудом двигались и поминутно проваливались и оступались. “Едим куски оленьей кожи, — записывал Де Лонг. — Вчера съел свои чулки из оленьей кожи. Совсем изнемогаем”.
Началась сильная вьюга со снегом. Люди не могли идти против ветра.
Шел сто двадцать третий день похода. От Ниндемана не было никаких вестей. Снова и снова приходилось пересекать реки. У поворота одной из них Де Лонг заметил, что недостает Ли. Превозмогая боль в ногах и усталость, капитан повернулся назад. Ли лежал на откосе, зарывшись лицом в снег.
— Нельзя лежать, ты замерзнешь, — дергал его за руку капитан. — Сейчас же вставай и иди! Вон, погляди, скоро уже селение, я вижу дым, гляди, гляди! — И он насильно подымал голову Ли, а та все выскальзывала у него из рук и бессильно повисала. Де Лонг уговаривал матроса и сам начинал верить, что где-то вдалеке, на юге, он видит подымающийся к небу дым.
Он кое-как дотащил Ли до берега. Там, у пустого плота, уже лежали остальные. Были съедены все сапоги, и люди обернули ноги кусками палатки. Алексей уже не мог охотиться. Пожелтевший, сморщенный и какой-то маленький, он лежал рядом с Ли, и видно было, что он не доживет до следующего дня. И действительно, к закату Алексей умер, не выходя из забытья. Де Лонг прикрыл его флагом и вместе с доктором отнес тело на речной лед.
Был ясный, солнечный, но очень холодный день. Всеми постепенно овладевало какое-то безразличие. Только в Де Лонге да в докторе сохранилась еще воля к жизни. Доктор отправился было вперед отыскивать более удобное место для привала, но сбился с пути и вернулся.
Де Лонг все еще вел дневник, но теперь его несгибающиеся пальцы почти не могли держать карандаш, и он помогал себе подбородком. “Сто тридцать первый день, — выводил он. — Около полуночи обнаружили, что Каак, лежавший между мною и доктором, скончался. Около полудня скончался Ли”.
Они были уже так слабы, что не могли снести тела на лед и только оттащили их за угол.
Каждый день и каждая ночь приносила еще чью-нибудь смерть. Уже не хватало сил собирать топливо, жевали арктический мох — кипрей и лизали снег. Все постепенно впадали в тяжелую дремоту. Де Лонгу иногда слышались голоса, какие-то крики, казалось, что кто-то зовет его. Тогда он открывал глаза, приподымался и силился рассмотреть что-нибудь сквозь белую пелену снега. Но
Де Лонг теперь механически отмечал в дневнике дни и “выбывших”: “Иверсен скончался рано утром. Ночью умер Дресслер…”
Какие-то далекие-далекие картинки детства вспоминались капитану.
Вот он маленьким мальчиком играет в мяч на зеленой лужайке. Горячее солнце бьет ему прямо в лицо, и он зажмуривается от этих жгучих лучей.
А вот он же в морской куртке, нарядный и веселый, прощается с матерью, и та говорит ему об опасностях, которые таит в себе море.
И еще чьи-то глаза — серые и печальные — глядели на него, и он силился вспомнить, чьи это глаза, пока вдруг не вскрикнул в голос: “Эмма!”
— Джордж… Джордж… Вам плохо? — пробормотал доктор, стараясь дотянуться до капитана.
Но Де Лонг уже очнулся: по очереди подползал он к каждому из своих спутников, трогал их лица. После этого капитан долго лежал, отдыхая. Понадобилось много сил, чтобы нацарапать в дневнике: “Воскресенье, 30 окт. 140-й день. Ночью скончались Бойд и Герц. Умирает Коллинс”.
Ему очень хотелось опять увидеть Эмму. Он лег на бок и плотнее зажмурил глаза.
К вечеру снег усилился. Снежинки падали на лицо капитана Большое Сердце и не таяли.
ПОДНЯТАЯ РУКА
Из всего экипажа “Жаннеты” в живых остались только команда китобойного вельбота во главе с Мельвиллем и Даненовером и Ниндеман с Норосом. Чипп и его бот пропали без вести, по-видимому погибли в море. После тяжелейших испытаний Ниндеман и Мельвилль встретились в поселке Булун, и Мельвилль тотчас же решил отправиться на поиски Де Лонга и его отряда. Но организовать поиски в якутском селении было очень трудно. Мельвиллю помогали всем, чем могли, русские ссыльные, которые жили здесь на поселении, но они находились под надзором и не могли свободно передвигаться. Припасов было мало, саней и собак также, и Мельвиллю не удалось найти ничего, кроме нескольких старых стоянок Де Лонга. Между тем наступила глубокая зима, и розыски пришлось отложить на весну. Мельвилль остался в Сибири и всю зиму деятельно готовился к поискам. В середине марта все было готово. Мельвилль с Ниндеманом отправились из Кас-Карту по направлению к Устарду, где капитан Де Лонг пересекал реку. Ниндеман узнал место и начал искать хижину, где умер Эриксен, но найти ее не смог. Тогда вместе с Мельвиллем они отправились в южном направлении, осматривая по дороге все мысы. Наконец у широкой реки Мельвилль увидел следы большого костра.
— Они здесь! — закричал он Ниндеману.
В пятистах метрах от костра из снега торчали четыре палки, связанные канатом. Мельвилль выскочил из саней и увидел высовывающееся из снега дуло ружья. Он думал, что отряд Де Лонга, устав нести груз, оставил здесь часть вещей и оружия.
Вместе с Ниндеманом он подошел к берегу и попытался с помощью компаса определить место, чтобы потом вернуться сюда за вещами. Неожиданно нога Мельвилля наткнулась на какой-то предмет. Звякнула крышка, и он увидел чайник, наполовину занесенный снегом. Он нагнулся, чтобы откопать его, и заметил, что снег в этом месте имеет очертания человеческого тела. И тут вдруг он увидел почти у самого своего лица поднятую маленькую, почти женскую руку. Мельвилль тотчас же узнал ее: это была рука Де Лонга. Капитан лежал головой к северу, лицо его было обращено на запад, рядом лежали доктор Амблер и китаец-повар А Сам.