Мир Приключений 1965 г. №11
Шрифт:
Я отлично понимал, что мои действия отнюдь не кончатся тогда, когда выполню поручение Веры Ивановны. Нет, за всем этим вырисовывалась так называемая “командировка по просьбе читателя”, а точнее, настоящий поиск по письму скрипичного мастера. Но Вера Ивановна не принимала во внимание самого простого: если пишешь повесть, беря в основу законченное судом дело, можешь обдумывать каждый ход следователя хоть месяц, хоть год. А когда будешь вести поиски сам, на обдумывание, как в шахматном турнире, будет отведено ограниченное время. Просрочишь — попадешь в цейтнот, скомкаешь
— Думаете? — прервала Вера Ивановна молчание.
— Думаю, — ответил я. — Ведя поиски по делу скрипичного мастера, я буду походить на человека, который строит ворота, еще не возведя дома!
— Оставим философию! — предложила она. — Вспомните о деле инженера-химика Рубинова, у которого украли его рукопись. Вы рассказывали, что начальник уголовного розыска комиссар Кудеяров попросил вас помочь инженеру. Ведь именно вы нашли вора и рукопись заявителя.
Вера Ивановна попала мне не в бровь, а в глаз…
— Вы не замечаете, — продолжала она после минутного раздумья, — что раньше у вас был азарт к распутыванию всяких загадочных случаев. Теперь же…
— Вера Ивановна! — воскликнул я с упреком. — Разве это загадочный случай? Кошачьи царапины на дверце несгораемого шкафа. Да это же пустяк!
— Тем более! Вы его быстро и легко распутаете, что и требовалось доказать!
— Да вы поймите! Я с самого начала заявил, что пришел за значительным сюжетом. Ну, за таким, из-за которого стоит и голову поломать, и над бумагой покорпеть, и отнять время у читателей!
— У меня в отделе много опытных журналистов. Есть бывшие адвокаты, следователи, прокурор. Вы, наверно, читали, какие головоломки они решают? Но я предлагаю по следам этого письма пойти вам и, в конце концов, доказать, что вы умеете вести разведку.
— Это что же — экзамен?
— На аттестат зрелости, если угодно.
— Ого! — воскликнул я и с досадой продолжал: — Вы думаете, легко работать, когда мастер Золотницкий будет молчать, боясь выдать свои секреты? Его сын — скрипач, свидетели — мастера, коллекционеры, вроде Савватеева, поступят так же. Пока добьешься чего-нибудь, ухлопаешь уйму времени, а тут нужна скорая, оперативная помощь. И вообще, вообще…
— Ага! Не договариваете? Хорошо, сделаю это за вас. Итак, по-вашему, в несгораемый шкаф лез чужой человек. А что произойдет дальше? В первый раз у него ничего не вышло. Во второй он выберет время, когда старик будет в мастерской один, пригрозит ему даже не пистолетом, а финкой, и тот сам отопрет шкаф и своими руками отдаст все секреты и ценности. А не отдаст, удар ножа, и конец! Я хочу сказать, что дело может обернуться во много раз серьезней, чем это кажется!
— На меня ляжет такая ответственность!.. — начал было я.
— Однако еще в позапрошлом году вы говорили, что ездили с работниками уголовного розыска на очень опасные операции! — прервала меня Вера Ивановна, и в ее тоне я уловил ехидные нотки. — Да! А как вы познакомились с Золотницкими?
— Ну вот! Я же работаю общественным участковым уполномоченным.
Сказав это, я спохватился, что попал как кур во щи: именно я должен опекать семью Золотницких!
— Ладно! — воскликнул я. — Постараюсь разобраться в письме скрипичного мастера.
— А мы вам поможем! — поднялась она со скамейки. — Вы сделаете большое доброе дело, дорогой мой разведчик. Да, кстати! Недавно Михаил Золотницкий прислал в редакцию по почте свою статью. Она нам не подходит! Прочтите ее. — Она дала мне рукопись скрипача. — Вам будет легче разговаривать с ним и с его отцом.
Вера Ивановна пожала мне руку и пошла, помахивая своим желтым портфельчиком. Я смотрел ей вслед и думал — вот сейчас идет и торжествует: “Здорово подковала голубчика!”
2. НА МЕСТЕ ПРОИСШЕСТВИЯ
Высокая, худая, с подстриженными черными волосами, дымящая папироской, секретарь-машинистка отдела писем Алла встретила меня неожиданным сочным басом: “Нашего полку прибыло!” Не выпуская папироску изо рта, она быстро напечатала удостоверение о том, что редакция поручает мне написать очерк о скрипичном мастере Андрее Яковлевиче Золотницком.
Пока она носила бумагу на подпись, в комнату заходили сотрудники, спрашивали Аллу и оставались ее ждать. Каких только названий ближних и дальних городов, крупных и маленьких учреждений я не услыхал! И во все эти путешествия и поиски влекли журналистов письма читателей.
Я вынул из кармана рукопись скрипача Михаила Золотницкого и прочитал ее. Музыкант пытался раскрыть секрет, которым, по общему мнению, в шестнадцатом — семнадцатом веках владели кремонские мастера смычковых инструментов. Между прочим, автор сожалел, что сыновья Антонио Страдивари не сохранили секретов отца: Паоло был торговцем, Джузеппе — монахом, Франческо и Омобоно, хотя и работали в мастерской, были бездарными. К тому же Страдивари не раз замечал, что Франческо роется в его записях, стараясь раскрыть секреты мастерства.
Какое совпадение! Об этом писал человек, которого отец заподозрил в том же, в чем живший три века назад великий итальянец своего отпрыска…
Крупные хлопья снега опускались на мои плечи, на грудь. Улицы были украшены нашими и иностранными флагами. Вот проехал автомобиль с пионерами, промчалась правительственная машина: в столице ждали приезда зарубежных друзей…
В проходной будке театра я предъявил дежурной свой документ и, получив пропуск, зашагал двором к четырехэтажному флигелю. Я шел по длинному коридору мимо прислоненных к стенкам, пахнущих свежими красками декораций и бутафорских предметов. Всюду сновали люди в синих халатах со всевозможными инструментами в руках. Это были театральные рабочие и киноработники: еще вчера в театре начались съемки “Евгения Онегина”. Я пробился на лестничную площадку, оттуда подъемная машина доставила меня на третий этаж, и, пройдя метра два, осторожно открыл дверь в скрипичную мастерскую.