Мир приключений 1969 г.
Шрифт:
Этот Парфенов кашлянул растерянно, будто бы испугался, что все на него смотрят и ждут, чего он скажет.
— Докладывал я уже... — тихо сказал он. — Обшарил все тридцатые июня, куда хронолет мог попасть. Последнюю остановку тридцатого июня семьдесят первого года сделал... В парке в этом... Смотрю — мальчишка собирается через ограду лезть... Приметы, которые вы мне указали, совпадают. Я к нему, к этому, стало быть, — он показал для верности на второго Кольку, — подошел, спрашиваю: «Ты Колька Корнилов?» Он подтверждает, спрашивает: «А вы кто?» Я ему сообщил, значит, для знакомства, что тоже Николай, а насчет всего прочего, объяснений всяких — это, мол, он пусть у отца
— Да я никогда на хронолете не летал! — вдруг разозлился второй Колька. — Что вы обманываете! Я из дому сегодня убежал, это правда; мне сидеть велели, а я в кино хотел... а потом на новый парк посмотреть, что там строят... — Он вдруг замолчал, а потом спросил удивленно: — А тут же парк должен быть? Куда он меня привез?
— Это не семьдесят первый год, — сказал ему отец. — Ты не волнуйся, Колька, сейчас все поймешь. Эта машина — хронолет. Ты о ней слышал?
— Ага, — кивнул Колька, — ты мне рассказывал, она во времени движется...
— Когда я тебе рассказывал? — удивился отец. — Ах, да... Это потом, значит... Это потом я тебе расскажу... Или тебе? — Он посмотрел на меня и вдруг засмеялся. — Ох и путаница! Этому уже рассказал, а этому только еще в будущем расскажу, беда мне с вами, Колька!
— Как это «потом»? — спросил Колька. — И не ему, а мне!
— Постой, ты не торопись, — сказал отец. — Видишь ли, это тоже Колька... ну, ты сам, только на год моложе. У нас здесь сейчас семидесятый год. Мы свой хронолет только сегодня собрались испытывать. И вдруг ты... то есть, не ты, а он, вот этот Колька, — он показал на меня, — нечаянно влез в машину, и его занесло, ты слышал, как он сказал — в восьмидесятый год! Мы за ним человека отправили, вот из милиции, товарищ Парфенов Николай вызвался...
— А Парфенов... меня нашел и подумал, что я — ваш Колька? — спросил Колька. — И меня к вам притащил? А это, значит, я?
Он с любопытством и недоверием на меня посмотрел. Чего это он так смотрит? Думает, если на год старше, так уже и задаваться может?!
— Понятно... — протянул Парфенов. — Не того, значит, Кольку я вам доставил... Тоже Корнилова, да не того. Вот оно какое дело...
Он покрутил головой и улыбнулся:
— Украл, значит, я мальчишку из родного времени и в прошлое утащил!..
Тут Николай его перебил:
— Товарищ начальник, разрешите доложить?
— Какой я начальник! — махнул рукой Парфенов.
— А я под вашим началом служу, — весело улыбнулся Николай. — В восьмидесятом году!
Все засмеялись, а толстый этот так захохотал, что стал платком слезы утирать. А Парфенов только головой замотал, как будто у него зубы вдруг заболели, а сам с Николая глаз не сводит. И отец тоже.
— Я сегодня как раз от дежурства свободен, — сказал Николай. — Там, у себя, в восьмидесятом, конечно. Здесь-то я — вот! — Он показал
— Лида Тимофеева! — закричал я.
— Правильно, Лида! Она с этим Колькой в школьном городке встретилась, напугал он ее своими разговорами — что он, дескать, Колька Корнилов, и все такое, и она решила мне позвонить. Тут я вспомнил про хронолеты... Как же еще Колька мог к нам попасть? По времени выходило, что он на десять лет вперед улетел, а десять лет назад этот институт на месте нашего школьного парка стоял, вот я и решил, что он где-нибудь в парке скрывается. Прилетел на аэробусе в Заречье, подхожу к парку, смотрю — он! Стоит около ограды и прикидывает, как ему перелезть. Я тебя сразу узнал, — сказал он, глядя на меня. — Когда я тебе руку на плечо положил и ты повернулся, я никак поверить не мог: неужели это я сам против себя стою, такой маленький...
Мог бы не хвастаться! Ведь все равно он и был такой маленький, а я... я, когда им стану, через десять лет, так тоже большой буду!
— Ну, он, по-моему, тоже догадался, кто я, — продолжал Николай, — но мне для верности пришлось ему и себя назвать, и про отца сказать, и про Вальку, и стекло разбитое напомнить...
— Вот это зд орово! — сказал вдруг Парфенов. — Это, выходит, мы с вами двум разным Колькам одно и то же говорили?! Вы про отца, и я про отца, вы про стекло, и я тоже... Ну, зд орово! Да еще на одном и том же месте!
— М-да! — сказал какой-то инженер рядом с толстым дядькой. — А еще говорят, что два разных тела не могут занимать одно и то же место!
— Так мы ведь в разное время занимали! — не выдержал я. — Чего он путает!
— Правильно, Колька, — поддержал меня отец. — Конечно, в разное. Товарищ Парфенов с одним Колькой тридцатого июня семьдесят первого года разговаривал, а Николай с тобой тридцатого июня восьмидесятого года. Правильно я говорю, Николай?
— Верно, — согласился Николай, — Именно тридцатого июня восьмидесятого года, у той же самой ограды. Только это не все, дальше еще интересней получается... Я вот тут товарища Парфенова слушал и диву давался: прямо как будто мы с ним сговорились одно и то же с нашими Кольками делать!
А ведь он точно говорит! Этот Парфенов своего Кольку в столовую водил, а потом тот от него убежал, и меня Николай тоже водил в столовую. Мы еще по дороге эту парикмахерскую встретили, куда он зашел. А потом я от него убежал, испугался, что он — не я, а милиционер какой-то из нашего времени. И в парке он тоже меня схватил, когда я из кустов выбежал. Все совпадает, даже дни одинаковые, только годы разные, вот зд орово! Если б кому рассказать, только не говорить, где который год и который где Колька, он бы обязательно запутался, до того у нас истории похожие.
— Будто мы по одному распорядку действовали, — сказал Парфенов и посмотрел на толстого дядьку. — Может, это со временем связано... с путешествием моим?
— Нет, — ответил дядька. — Это у вас случайно получилось — оба вы Николаи, оба одного и того же мальчика искали... вот и вели себя примерно одинаково.
— А насчет столовой, — весело сказал еще какой-то черноволосый молодой инженер, — так, видно, у товарища Парфенова и его подчиненного одна и та же столовая на примете в Заречной стороне! Может, вы и заказывали одно и то же, а? — Он засмеялся, и все остальные за ним.