Мир приключений 1971 г.
Шрифт:
— Ну, Леночка, к Макеевым вы, может быть, еще успеете! — утешала ее Анна Лазаревна. — Я думаю, наши мужчины скоро во всем разберутся.
— Ну и что? — срывающимся голосом возразила Лена. — Даже если разберутся? Все равно мы отсюда не выберемся… никогда…
— Теть Лен! Анна Лазаревна! Она желтая! — заорал снизу Славка.
— Действительно: желтая! — оживленно отозвалась Анна Лазаревна. — Нет, вы только поглядите, Леночка: трава теперь желтая! Как желток от яйца!
— Не могу я глядеть! Не хочу! — по-девчоночьи шмыгая носом, пробормотала Лена. — Противно
Вот тут и появился дядя Мирон. Он постучал в полуоткрытую дверь, сиповатым начальственным баском спросил: “Разрешите?” — и, не дожидаясь ответа, возник на пороге, плотный, краснолицый, в ядовито-голубой сатиновой пижаме и рыжих сандалетах на босу ногу. Он повторил: “Разрешите?” — сановито отдуваясь, придвинул себе стул и уселся. Стул испуганно крякнул от непривычной нагрузки, но удержался в целости.
— Пожалуйста, — запоздало отозвалась Анна Лазаревна.
— Духоту развели! — буркнул гость, снова отдуваясь. — Дышать человеку нечем.
— Но у меня же окна открыты! — удивилась Анна Лазаревна.
— Я и говорю: там! — Дядя Мирон негодующе кивнул на окна. — Такое, понимаешь, самоуправство! Позволяют себе! Форменное безобразие! Но-о я это так не оставлю! Не-ет! Даже пускай и не надеются!
Анна Лазаревна глядела на него во все глаза. Лена перестала всхлипывать и тоже уставилась на него, как ребенок на фокусника. Уж очень он непонятно высказывался!
— Простите, а кого вы имеете в виду? — осторожно спросила Анна Лазаревна.
— Этих! — без колебаний ответил дядя Мирон, снова кивнув в окно. — Которые, понимаешь, затеяли такое хулиганство! Деревьев, понимаешь, сразу натыкали, каких и не бывает, траву тоже… Ну, оторвались от жизни целиком и полностью! Духоту развели… а у меня, может, давление… Ну, я ж их! Я ж им! Они еще Мирона Бандуру не знают, но они скоро узнают!
— Да кто они? И где вы их будете искать? — уже с тревогой спросила Анна Лазаревна: ей начало казаться, что Бандура бредит.
— Нигде не буду! — решительно возразил Бандура. — Милиция на что? Она и отыщет! Сейчас вот позвоню, дам указания…
— Позвоните?! — ужаснулась Анна Лазаревна. — Каким образом? Леночка, вы слышите, что он говорит?!
Лена все слышала. Она тоже сочла, что дядюшка слегка тронулся под влиянием обстановки, но это ее не испугало. Наоборот, она приободрилась и утерла слезы. Появился мужчина — какой ни на есть, а все же мужчина, существо мужского пола, — и значит, теперь было на кого переложить ответственность, было с кого требовать решений и действий. И Лена охотно вошла в свою обычную роль.
— Вы все только говорите да говорите, — ехидно сказала она, — а делать ничего не делаете!
— А я сделаю! — возмутился дядя Мирон. — Я-то сделаю! Я не буду гулянки устраивать, прошлогодний снег, понимаешь, в лесу искать, как Виктор! Галя там, может, за него переживает, у нее, может, руки трясутся от нервов и она больных обслужить не в состоянии, а муж, понимаешь, гулянками занимается… Где у вас телефон?
— Но что вам даст телефон, — попыталась урезонить его Анна Лазаревна, — когда, вы же сами видите, мы попали в другой мир?
— Ну
— Да какой же он наш? — удивилась Анна Лазаревна. — Разве у нас такие деревья, такое небо?
— Бутафория все! — непоколебимо заявил Бандура. — Где телефон, говорю?
— И откуда же она взялась, эта бутафория? — насмешливо спросила Лена. — Вечером ничего не было, а утром — кругом одна бутафория!
— За ночь подбросили! — нетерпеливо огрызнулся дядюшка. — Эти, как их… ну, киностудия! Фильм, наверно, снимать затеяли — может, из жизни марсиан этих самых.
— А марсиане тогда где? Мы, что ли, их играть будем? — скептически осведомилась Лена. — Путаете вы все. Ну, Анна Лазаревна, пускай попробует позвонить! Вон телефон, на письменном столе! Прямо спрашивайте коммутатор Марса!
— Ладно там — Марса! — отмахнулся Бандура. — В ваше отделение милиции как звонить? Номер знаете? А, вот вижу под стеклом… Сейчас мы его…
Лена с иронической усмешкой глядела, как он крутит диск, тыча в прорези указательный палец, цветом и формой похожий на сосиску. Сейчас он поймет, что телефона нет, милиции нет, растеряется — и тогда можно будет им безбоязненно командовать…
— Подождите… Не может быть! — с недоверием сказала Анна Лазаревна.
В трубке послышался щелчок включения, а потом низкий протяжный гудок.
— Алло!.. Милиция? — спросил Бандура.
Воскресное дежурство пока проходило спокойно, и старшина милиции Касаткин сидел у распахнутого настежь окна, дышал свежим воздухом и читал содержательную книгу “Предки и мы”.
Задребезжал телефон. Старшина Касаткин со вздохом сожаления заложил палец на странице и снял трубку.
— Так, а теперь изложите по порядку, — сказал он, минуту послушав. — Откуда вы говорите? Красноармейская, двенадцать? Так, записал. Теперь: чья была бандура? Ах, это фамилия? Недопонял, значит. А бутафория чья?.. Если вам неизвестно, так мне откуда знать, сообразите!.. А что она вам, мешает? Хулиганство? А кто именно хулиганит и в чем это выражается?.. В каком это смысле — улицы нет? Послушайте, гражданин Бандура… Ну, все ясно — и города тоже нет. И ничего нет. Вас понял. Что вам делать? А не выпивать натощак. И вообще — поменьше пить. Будьте здоровы!
— Чего он? — лениво поинтересовался сержант Воронков, решавший кроссворд. — Уже готов? Прямо с утра?
— Да он, наверно, с вечера не просыхал, — сердито ответил старшина Касаткин. — Улицы, говорит, не видать, и города не видать. Во до чего набрался — сплошной туман в голове! Ух, я бы этих пьянчуг!..
— Гнать таких надо из милиции! — бушевал Бандура. — Ничего не понимает и даже слушать не хочет, да еще и шуточки себе позволяет насчет моей фамилии! Гнать поганой метлой!
— Я уверена, что он вас просто не понял, — примирительно сказала Анна Лазаревна. — Вы действительно говорили несколько… неорганизованно… Давайте я попробую. Леночка, а может, вы?..