Мир приключений 1971 г.
Шрифт:
Володя медленно повернул к нему затуманенные, невидящие глаза. Кудрявцев схватил его за руку, потащил за собой по развороченной земле, мимо розовых стволов и трепещущих над ними белых султанов. Володя краем глаза успел увидеть, как Костя Ушаков, отбиваясь от опутавших его белых пушистых нитей, кинулся вслед за ними. Над всеми поваленными стволами вставали белые султаны на длинных черенках и слепо шарили в воздухе своими легкими, мягко изгибающимися нитями.
Метрах в пяти от прогалины люди остановились, чтобы отдышаться.
— Ну и ну! — ошеломленно сказал Костя. —
— А чего они от нас хотели, эти взбесившиеся страусовые перья? — спросил Кудрявцев, тщательно вытирая лицо и руки носовым платком. — Нападали они, что ли? Или защищались? Я не понял.
— Я тоже не очень-то… — начал Костя, но запнулся, глянув на прогалину. — Все! Они умирают!
Над розовыми стволами все реже и беспорядочней взметывались белые султаны. Наконец последние два слабо дернулись, затрепетали и медленно опустились, распластавшись на земле. По стволам и корням деревьев пробежали короткие судороги. И сейчас же вслед за этим помутнела белизна листьев, погасло розовое свечение стволов: все подернулось свинцово-серым тусклым налетом. И хотя люди видели это впервые, они не сомневались, что это — смерть.
— Не знаю, конечно, — продолжал Костя, не отрывая взгляда от деревьев, — но только вряд ли они нападали. Они не рассчитаны на это… Ведь они сейчас случайно оказались у самой земли. Обычно они вон где… — Костя показал вверх, где на высоте трехэтажного дома веяли огромные белоснежные перья над розовыми стволами. — На кого им там нападать? Тут ведь ни птиц, ни насекомых…
— Мне действительно показалось, что они нас ощупывали… или, вернее, обнюхивали… — сказал Кудрявцев.
Костя задумчиво посмотрел на Кудрявцева.
— А вы знаете — похоже! Они мне правую руку гуще всего облепили. Может, потому, что я этой рукой траву рвал? Тогда что же — это их органы обоняния?
— Так ведь они и сами испускают запахи! — напомнил Володя.
Кудрявцев поежился.
— Деревья, у которых есть зрение и обоняние! Может, у них и разум есть?
— А что! — серьезно ответил Костя. — Это было бы только логично! Если они передают и принимают запахи и вдобавок видят, так должна же эта информация куда-то поступать, где-то перерабатываться, использоваться?
— Сердце-то у них есть, мы же видели! — подхватил Володя. — Наверно, и мозг есть…
— Можно предположить, — прищурившись и глядя вдаль, сказал Костя, — что корни у них — нечто вроде мозга. Помните: образы возникают у поверхности ствола, а потом уходят вглубь и вниз. Может, в корнях и нет разума в нашем понимании, но хранилищем информации они наверняка служат. У нас мозг запрятан в твердую черепную коробку, а у них надежней: в землю!
Володя вдруг лихорадочно заговорил:
— Дело даже не в мозге… не в разуме! Может быть, они не как люди… не на уровне людей то есть, а на уровне животных — ну, собак, лошадей! Но они живые! Они же на наших глазах умирали! И они чувствовали, что умирают! И хотели что-то нам сказать, а мы этого не поняли!
— Возможно… — подумав, согласился Кудрявцев. — Очень возможно! Сейчас и мне начинает
— Я тоже… — проговорил Костя, неотрывно глядя на прогалину. — Я согласен… вполне вероятно то есть! Но вот что? Что они хотели сказать… сигнализировать? И вообще — что здесь произошло? Почему они погибли? Мы же ничего не знаем!
— Не знаем, действительно… И что же вы предлагаете? — спросил Кудрявцев, жуя очередную спичку. — Я за то, чтобы действовать, как мы наметили: заглянуть домой, потом проверить, что делается на той стороне.
— Я, в общем, тоже. Но ведь кто знает: может, разгадка именно здесь, а мы уйдем и… Вот это серое облачко — оно наверняка имеет какую-то связь со всем этим. — Костя повел рукой вдоль прогалины. — И мне просто невтерпеж поглядеть, что оно такое…
— На обратном пути… — начал было Кудрявцев.
Но Костя уже перескочил через ствол дерева и зашагал по поляне, то и дело оступаясь и проваливаясь. Деревья лежали однообразно серые, мертвые и на его присутствие никак не реагировали.
— Что ж, пойдемте… — со вздохом сказал Кудрявцев Володе. — Если что, лучше нам всем вместе быть…
Они догнали Костю у самого центра прогалины. Им казалось, что серое облако еще впереди, но туман вокруг них постепенно сгущался, и сквозь него смутно розовели только самые ближние деревья, а вывороченные мертвые стволы были почти неотличимы от почвы.
— Вот там посветлее как будто, — сказал Кудрявцев, показывая направо: там что-то мутно светилось сквозь туманную пелену.
Они прошли еще два—три шага и очутились в непроглядной тьме.
— Держитесь друг за друга! — крикнул Кудрявцев. — Костя, погодите! Где вы? Володя! Идите сюда!
— Я тут! — отозвался Костя где-то поблизости. — Ничего не видно! Слушайте, у меня под ногами что-то твердое… вроде асфальта. И потом… — Он вдруг замолчал, а после паузы потрясенно вскрикнул: — Идите сюда! Скорее! На свет идите! На свет!
Кудрявцев пошарил в тумане, ухватил Володю за руку и двинулся направо, к бледному сиянию, которое постепенно разгоралось все ярче. Они ощутили под ногами твердую ровную поверхность, уверенней шагнули вперед, прямо в желтое, туманно светящееся пятно — и зажмурились от нестерпимо яркого света.
Первое, что они увидели, открыв глаза, было ослепительное солнце. Оно высоко стояло в удивительно синем небе с легкими пушистыми облачками.
Потом они увидели кудрявые зеленые холмы, полого спускающиеся к долине, где текла спокойная широкая река, ярко сверкая на солнце, и длинную ровную насыпь с плоским травянистым верхом, которая тянулась вдоль реки.
Пейзаж был явно земной и очень приветливый, привольный, просторный.
Они невольно оглянулись. Но позади не было ни серого тумана, ни странного леса, ни зловещей оранжевой пелены, низко нависшей над землей. Они стояли на неширокой асфальтированной дороге, которая шла по склонам холмов, повторяя их изгибы, и со всех сторон окружал их этот неизвестно откуда взявшийся спокойный солнечный мир. И они молча глядели на него, потрясенные, недоумевающие.