Мир приключений 1973 г.
Шрифт:
Библиотекарь удовлетворенно кивнул, будто и не ждал другого ответа, и закрыл глаза. Посетитель поставил на стол модный портфель размером с туристский чемодан, потянулся было за сигаретами, но, спохватившись, рассеянно забарабанил пальцами по когда-то полированной крышке стола. Постепенно строгая тишина библиотеки подействовала на него. Он беспокойно заерзал на стуле, взглянул несколько раз на часы, потом, видимо сообразив, что самое естественное здесь — читать, вытащил из портфеля папку, а из папки достал газету. Это была очень старая газета, и посетитель разворачивал ее осторожно, боясь порвать. Очевидно, он знал ее наизусть, так как безошибочно открыл нужную страницу — там, где огромный заголовок пересекал разворот:
ТАЙНА «ЧЕРНОЙ БЕРТЫ» УТЕРЯНА — НАВСЕГДА?
Молодой
«Учитывая повышенный интерес наших читателей к нашумевшей сенсации века, мы собрали новые факты о таинственном убийстве профессора Терригари. Как известно, труп профессора был обнаружен позавчера в помещении блока питания «Черной Берты» — самосовершенствующегося компьютера с неограниченными степенями свободы. Здесь же находились еще два трупа. Полиция опознала в них молодчиков из шайки гангстера Бигля — Скорохода Нэда и Снайпера Сэма. Все трое убиты автоматными очередями.
Друг убитого профессор Даниэльс рассказал Вашему корреспонденту, что покойный сделал крупнейшее открытие эпохи: экспериментально доказал возможность телепортации — перемещения предметов в пространстве в распыленном на атомы состоянии. Телепортацию осуществляла «Черная Берта», однако все перфокарты с программой исчезли. Еще не выяснено, в каких отношениях состоял с гангстерами профессор. Имея ряд косвенных данных, полиция высказала предположение, что мафия финансировала его работы, однако сын убитого категорически отрицает это.
В трагическом происшествии есть еще одна тайна. В момент гибели рядом с профессором находился лаборант Хари Риган. Доказано, что он вошел в лабораторию незадолго до проникновения туда убийц и обратно не выходил. Хари Риган бесследно исчез. Упорные поиски ни к чему не привели, но полиция продолжает расследование.
Таким образом, открытие века надежно погребено в недрах «Черной Берты». В бумагах покойного профессора не обнаружено ни одной строчки, объясняющей суть атомной транспортировки. Кто вырвет тайну у машины? Терригари-младший, студент физического факультета, говорит: «Я!».
— Черта с два! — пробормотал посетитель, раздраженно взглянув на часы, где стрелка перевалила за условленную цифру.
В этот момент послышалось осторожное покашливание. Молодой человек поднял голову. На соседний стул, кряхтя, усаживался сморщенный старик. Его скрюченные пальцы мелко тряслись, а лысая голова с нелепой бороденкой дергалась, как на пружинке.
— Имею честь приветствовать Бигля-младшего! — пропел он фальцетом. — Да ты стал совсем взрослым, Джонни!
Молодой человек онемел от изумления. Ему пришлось несколько раз перевести растерянный взгляд с пустого кресла на своего неожиданного соседа, чтобы убедиться, что перед ним не кто иной, как библиотекарь.
— Так это ты?… Здесь?! — запинаясь, выдавил он. — А телеграммы?
Старик ухмыльнулся:
— Это я, мой Джонни, это я! И почти все эти годы я провел здесь, у тебя под боком. Знал бы ты это, когда подсылал убийц… Хорошо хоть, что мало осталось тех, кто помнил меня в лицо. А телеграммы… Так ведь сервис для того и существует, чтобы можно было посылать телеграммы с любого конца планеты, не двигаясь с места. Сначала, правда, твой родитель заставил меня предостаточно поколесить по свету. Это уж потом я догадался, что где-где, а уж здесь-то меня искать никогда не будут.
— Ну знаешь… Тут сам господь бог развел бы руками: Хари — и книги!
Старик судорожно втянул голову в плечи и испуганно оглянулся.
— Тс-с, мальчик! Конспирация, конспирация… Хотя старый Форрес и пьет сейчас на том свете виски вместе с твоим отцом, но у него осталась дочь, и, говорят, такая, что папу за пояс заткнет. Поэтому не произноси имена так громко, если не хочешь, чтобы все сорвалось!
Бигль-младший уже вполне овладел собой.
— Чепуха! Теперь не сорвется. Это только такой олух, как ты, мог дать себя распылить… Да и нынешний Терригари, говорят, в подметки не годится старому. А дочь Форреса… Кто ее видел в последние годы?
Хари вытащил несвежий платок, вытер слезящиеся глазки.
— Эх, молодость! И я двадцать лет назад считал себя суперменом. Мне всего-то было восемнадцать, а я уже кулаком мог переломить человеку шейные позвонки. Есть такой прием в каратэ. Старый Терригари и взял меня за силу
— Теперь тебе на вид все сто! — рассмеялся Джонни.
— Верно, сынок. А на самом-то деле всего тридцать восемь. Проклятая «Берта»!
— Она-то при чем?
— Так ведь она все натворила. Беда, когда машинам дают волю! Терригари и знать не знал, как это делается. Он просто сформулировал задачу, а «Берта» вернула перфокарту, потому что в условии не хватало одного компонента. Ты ведь знаешь эти машины: их просишь рассчитать, сколько времени нужно, чтобы добраться до любимого бара, где отпускают в кредит, а их разбирает любопытство, как ты будешь двигаться — ползком или на четвереньках. Так и «Берта» потребовала дополнительных данных. Ох и закрутился тогда Терригари! Представляешь: задача имеет решение, только не хватает какой-то малости. Чего он только не пробовал — и магнитные поля, и гравитацию… А потом совершенно случайно вставил вектор пространства-времени в произвольном значении. Если бы он хоть скоординировал его по нашему времени… И «Берта» заработала! Через сутки она выдала распылитель атомов и синтезатор. Помню, мы изумились, что там нет ни одного винтика, сплошной монолит. Я так понимаю: «Берта» не хотела, чтобы мы разобрались, что к чему, хотя профессор и уверял, что она не может хотеть или не хотеть. Просто она мыслит другими категориями. Для того чтобы все это срабатывало, требовалось только нажать курок на распылителе. Остальное делала «Берта»: переправляла атомы в синтезатор и давала программу, как их снова собрать. И как Терригари ни манипулировал формулами, «Берта» так и не раскрыла своей тайны. Недаром репортеры прозвали ее потом «Черной Бертой».
Как сейчас помню первый опыт. Мы телепортировали кирпич, самый обыкновенный кирпич, который профессор подобрал на дороге. А что из него сотворила «Берта»! Да ты знаешь. Это та самая абстрактная скульптура, что стоит в приемной на подставке с табличкой «Порыв страсти». Посетители думают, что профессор приобрел ее на выставке за бешеные деньги. Вначале, значит, у «Берты» не все срабатывало. Но скоро она добилась полного совпадения формы.
Хари говорил быстро, захлебываясь, его глаза беспокойно ощупывали лицо собеседника. Он будто ждал чего-то важного и одновременно боялся, что это важное вот-вот наступит.
— Подумать только, от каких пустяков зависит иногда судьба человека! Не пойди я в тот вечер в бар, был бы и сейчас молодой. Если правду говорят, что бог на небесах определяет пути человека, то он был очень уж несправедлив ко мне, когда посадил за столик твоего отца, главы гангстерского синдиката, и допустил, чтобы я все разболтал ему после третьего стакана. А за соседним столиком сидел человек Форреса, который знал меня, как родную маму. Только я — то его не знал. Я хоть и был уже достаточно развращен, но уж никак не мог подумать, что Терригари ставит опыты на денежки Форреса. Профессор и мафия… Для меня это было слишком. И родитель твой, старый волк Бигль, этого не знал. Они ведь с Форресом были заклятые враги. Два могущественных синдиката — и ни один не хотел идти на слияние. Каждый надеялся уничтожить другого. Твой отец сразу смекнул, что на открытии Терригари можно здорово заработать. Представляешь: вместо того чтобы корежить сейф в банке, где тебя, того и гляди, застукают фараоны, распылил его и переправил в уютное местечко. И без хлопот, и улик нет. Да и не только сейф. Иногда так необходимо потолковать наедине с нужным человечком, а он упорно жмется поближе к полицейскому участку. Сначала-то я сопротивлялся, боялся вступить в «фирму». Сам знаешь, потом не выберешься. Но твой родитель умел «уговаривать». Недаром его прозвали волком…
— Ладно, об этом мы еще поговорим, — перебил Джонни, взглянув на часы. Он достал из портфеля деревянный футляр, щелкнул замком. — Знакома эта штука?
На черном матовом бархате лежало что-то похожее на старинный дуэльный пистолет — пластмассовая рукоятка и длинный никелированный ствол с большим раструбом. На сморщенном лбу Хари выступили мутные капельки пота.
Утреннее солнце пустило по сверкающему никелю веселый зайчик. Он прыгнул, к рукоятке, потом блестящей змейкой скользнул на самый край раструба и вдруг метнулся обратно в окно, прямо в лицо высокой блондинке в розовом пуловере, неторопливо идущей по тротуару. Женщина вздрогнула, резко повернулась к окну, готовая и рассердиться и улыбнуться.