Мир приключений 1973 г.
Шрифт:
И снова давай обратный ход, крутись на месте, выискивай брод.
— И что мы эти броды ищем? — после того как почти всю ночь группа пролазила по берегам Петсамо-йоки, пока не нашла глинистый, но удобный спуск к воде, в сердцах воскликнул Паньков. — Не кисейные же барышни за нами пойдут. Переправятся как-нибудь.
— Танки пойдут, — коротко сказал Жданов. — Должны пойти!
У разведчиков дух захватило. Танки! В Заполярье их не видели всю войну, и трудно было себе представить, как они могут действовать здесь, где ни надолб, ни рвов, ни «ежей» и не надо. И с удесятеренной энергией взялись
Надо.
Должны.
Но больше всего мучили фиорды.
Из географии известно: есть фиорды — узкие, глубокие морские заливы с высокими, крутыми скалистыми берегами и далеко вдающиеся в сушу; есть фьорды — мелководные заливы с невысокими, но тоже крутыми берегами. Длина их — километров пятнадцать-тридцать.
Разведчикам в основном встречались фьорды, но что им было за дело до этих географических тонкостей! Когда обогнешь один, другой, когда продираешься скалами вдоль третьего да еще загнется он в обратную сторону, на восток, и конца ему не видно, тогда все равно, фьорд он или фиорд. Тогда ужас сжимает сердце, страшно съесть корку сухаря. Ведь надо же, непременно надо дойти до цели. А что еще впереди?
Однажды Жданов решил пойти на риск. Обнаружив на берегу залива перевернутую лодку близ рыбацкого дома, он дал задание Турову и Захарову угнать ее.
Долго подкрадывались осторожные разведчики к жилищу. Командир приказал им ни в коем случае ничем не выдать себя.
Часа через три оба вернулись к затаившейся в укрытии группе. С лодкой. Ее тянули на цепи, она была наполовину наполнена водой. Рыбак, видно, давно покинул дом, хозяйство пришло в запустение.
Воду вылили, щели заткнули тряпками и мхом, но все равно плыть всей группой на утлом суденышке было опасно. За весла взялся Жданов, на носу с автоматом наизготовку примостился Беляев. Остальные, раздевшись догола и погрузив всю амуницию в лодку, пустились вплавь, держась за борта.
Переправились быстро, но пока раздевались, пока одевались, пока растирались и прыгали, лязгая зубами…
«Так не пойдет, — сказал себе Жданов. — Тем более — дело случая. Надо искать что-то другое. Действовать скрытно — это не значит все время прятаться. Будем активнее. Если гора не идет к Магомету — Магомет идет к горе».
И «другое», естественно, вскоре было найдено. Когда в предвечерние сумерки группа застряла у какого-то очередного фьорда, чтобы с наступлением темноты начать поиски средств переправы, неподалеку неожиданно раздался вой пикирующего бомбардировщика, глухие взрывы. Это наш самолет бомбил понтонный мост. Его разведчики видели часом раньше. На мосту стоял часовой, из трубы землянки, расположенной неподалеку, вился дым. Была там и лодка, но…
Повздыхали разведчики, однако пришлось им все же убраться восвояси от надежно охраняемой переправы. Теперь все оборачивалось в ином свете.
— Туда! — рукою указал Жданов Белозерову и Панькову.
На долгие разъяснения не было времени, да они и не нужны были опытным разведчикам. Они стремглав бросились к переправе. Паньков, вылетев из-за валуна, в мгновение ока намертво уложил повернувшегося к нему спиной часового. Белозеров был уже на крыше землянки.
Через какие-нибудь полчаса группа была на западном берегу. По мосту, конечно, не пошли. Это было бы безрассудным нахальством. Но переплыли залив с комфортом — немного в стороне от переправы.
— Как думаете, не засекут нас немцы? — еще сомневаясь в окончательном успехе, спросил товарищей Жданов. — Вы-то что скажете, Паньков?
— Не-е, — за Панькова живо ответил Белозеров. — Судебная экспертиза не разберется, как их там шарахнуло. А если даже допрут, мы во-он где будем. — И он махнул рукой на горные кряжи, черной стеной вздымающиеся на фоне гаснущего неба.
Так и пошло дальше. Теперь разведчики не таились вдали от дорог. Напротив, смело выходили к ним. Когда наши самолеты вновь бомбили вражескую колонну на марше, сумели словить какого-то тотального унтера, очумело мчавшегося от шоссе, и узнали от него ценные сведения: к фронту движутся части, сформированные в Северной и Центральной Норвегии.
Сводку передали в штаб. Потом, снова обнаружив большую колонну гитлеровцев, тотчас дали ее координаты, перебрались на новое место и сели отдохнуть в ожидании «концерта». И он, этот «концерт», удался на славу: несколько эскадрилий «ИЛов» в три захода проутюжили дорогу…
И снова в путь. Подбадривая друг друга шуткой, произнесенной шепотом, каким-нибудь беспечным словечком, — ни черта, мол, братцы, не такое видели! — они упрямо пробирались вдоль почти непроходимых берегов.
Они знали: придет время — и эти угрюмые ущелья с ходу форсируют наши части. Но чтобы меньше было потерь, чтобы не тонули под смертельным огнем в холодных заливах друзья, им, разведчикам, надо пройти здесь, все высмотреть, засечь, отметить — в памяти и на карте. И еще — ничем не выдать себя. Обнаружь противник их здесь — живых или мертвых, — и тайна сразу перестанет быть тайной.
Не для туристской же прогулки занесло советских солдат в эту каменную глухомань, затаившуюся дотами и нацеленными на редкие дороги и мосты орудиями.
Южные берега Варангер-фиорда, грозные скалы Яр-фьорда и Бек-фьорда, вылизанные льдами, водой и ветрами окрестности города Киркинеса…
Сама природа наворотила здесь таких дотов, таких надолб, таких надежно скрытых в склонах гор капониров и казематов, что, казалось, к этому естественному укрепрайону, защищенному к тому же водными преградами, и не подступиться.
К тому же с 1940 года немцы вели здесь большое военное строительство. Сначала создавали опорную базу для своего «Drang nach Osten» [7] , затем — последний рубеж обороны.
Склады с горючим, боеприпасами запрятали в глубокие штольни. Батареи жерлами орудий щетинились из скал. Бить по ним с воздуха, с моря, с суши, не зная точных координат, было почти бесполезно.
Вот здесь-то, в районе Киркинеса, и вели свой поиск разведчики. Конечно, не только группа Жданова; но и ей работы хватало до измождения.
7
Марш на Восток.