Мир приключений 1974 г.
Шрифт:
— Да.
— Выкупаемся па прощанье, — предложила Зарина, и они вновь начали спускаться.
Неожиданно Зарика споткнулась о какой то предмет Борца нагнулся и поднял пустую бутылку, бог весть как попавшую сюда. Бутылка была не из пластика, а из древнего стекла. Правда, определить это было не просто. Бутылка, видимо, долгое время пребывала в море, волны обкатали зеленоватое стекло, сделав его матовым.
Светлело.
Зарика взяла бутылку из рук Борцы. Внутри что-то смутно белело.
— Открой, — попросила Зарика.
Борца присел на корточки,
— Такие бутылки раньше были вестниками несчастья, — сказал он. — Моряки, терпящие бедствие, бросали бутылку с запиской в море: авось кому-нибудь попадется.
Наконец просмоленная пробка упала на влажный песок. Борца перевернул бутылку и осторожно встряхнул ее.
— Не разбей, — сказала Зарика.
Из горлышка показалась узкая трубка, перехваченная нитью. Видно, тот, кто перевязывал, спешил: нить в двух-трех местах была оборвана и наскоро связана.
— Письмо, — прошептала Зарика.
Борца потянул узелок, и истлевшая нить рассыпалась Однако бумага слиплась, и лист не разворачивался.
— Наверно, бумага влажная, — сказала Зарика. — Положи на песок, пусть просохнет.
Но когда через несколько минут Зарика попробовала развернуть трубку, та рассыпалась.
— Что я наделала… — вырвалось у Зарики.
— Воздействие кислорода, — сказал Борца. — Записка пролежала в бутылке слишком долго, и свежий воздух оказался для нее гибельным.
Налетевший порыв ветра разметал по песку истлевшие клочки бумаги.
— Дождался ли он помощи? — спросила Зарика.
Вместе с рассветом пробуждалось и море. Волна стала свежей. Они заплыли далеко-далеко, так что берег был еле виден. Усталые, вылезли на берег и растянулись на влажном песке.
— Биостанция отсюда похожа на ласточкино гнездо, правда? — спросила Зарика.
— Похожа, — согласился Борца.
Он смотрел теперь на мир глазами Зарики — широко раскрытыми, наивными, удивленными глазами. Может быть, это самое драгоценное свойство человека — всему удивляться? Не здесь ли начало всех открытий?
Отдохнув, Зарика села, взяла в руки бутылку. Борца молча любовался тоненькой фигурой девушки.
— Знаешь что? — повернулась к нему Зарика. — Давай снова запечатаем бутылку и бросим ее в море.
— Вестником несчастья?
— Вестником счастья…
— А что мы туда положим?
Зарика, усмехнувшись, вытащила ленту из высокой прически. Затем свернула алую полоску трубочкой и сунула ее в горлышко бутылки.
— Закупорь, пожалуйста, — попросила она Борцу.
Приладив пробку, он размахнулся, чтобы зашвырнуть бутылку подальше.
— Погоди! — остановила его Зарика.
— Что? — спросил Борца.
— Мне страшно… — тихо сказала Зарика. — Я знаю, ты будешь смеяться, назовешь меня суеверной…
— О чем ты, Зорька?
— Не бросай ее, — попросила Зарика. — Я буду бояться, что она разобьется, налетит на скалы… Или просочится вода, и бутылка затонет А я не хочу, чтобы наше счастье разбилось или пошло ко дну.
— Тогда спрячем бутылку в горах, — предложил Борца.
— Хорошо, —
Поднимаясь в горы, они обнаружили маленькую тропинку.
— Наверно, она ведет на биостанцию, — сказал Борца.
— К Ласточкиному гнезду, — поправила Зарика.
Тропинка петляла, то и дело приходилось хвататься за колючие ветви, чтобы удержаться. Достигнув площадки с зубчатыми краями, они перевели дух. Над ними нависал Чертов палец, внизу синевой наливалось море.
— Здесь спрячем? — спросила Зарика.
— Здесь, — сказал Борца.
Он осмотрелся, затем подошел к самому краю площадки и приналег на огромный валуи, поросший мхом. Камень сначала не поддавался, затем сдвинулся и вдруг с грохотом низвергся, увлекая за собой лавину обломков. На месте валуна осталась вмятина, глубокая и сырая. Несколько ящериц юркнуло в разные стороны.
Зарика положила бутылку с лентой на дно вмятины. Затем они засыпали ее обломками и щебнем.
— Море то отступает, то наступает на сушу, — сказал Борца. — Вдруг оно когда-нибудь сюда доберется?
— Пусть, — махнула рукой Зарика.
Они долго стояли, притихшие. Солнце успело забраться высоко и начало припекать.
— Здесь простимся, — сказала Зарика. — Дальше я сама.
Борца смотрел, как Зарика поднимается по тропинке. Он стоял до тех пор, пока крохотная, еле различимая фигурка не скрылась в Ласточкином гнезде.
Глава 5
ВЕК ХХХII
…Трудны они были, бессонные ночи капитана. Джой Арго вновь и вновь вспоминал и анализировал каждый миг, протекший с того момента, как орионцы ступили на Землю. Начинался финиш нормально. Григо удачно положил корабль на курс к Земле. Правда, в полете переговорить с землянами но удалось, и на корабельных экранах они ни разу не показались. Но, может быть, что бы ни говорили техники, в этом все же была повинна аппаратура «Ориона»? Предположим. Что было потом? Вышли на орбиту вокруг Земли, стали выискивать подходящую площадку для приземления шлюпки. И тут повезло- хорошую площадку обнаружили уже на втором витке, это случилось над Австралийским континентом. Внизу отыскали космодром, на который можно было садиться. Оставалось отчалить от «Ориона» и приступать к спуску, но Григо неожиданно заупрямился: он потребовал, чтобы корабль сделал непременно три витка вокруг Земли — три витка, и никак не меньше.
Внезапным требованием штурмана и началась для орионцев, пожалуй, цепь странностей.
Никаких разумных доводов в пользу своей настойчивости Григо привести не смог. Необходимы три витка, и точка!
Ну, предположим, штурман устал, изнервничался, думал Арго, ворочаясь в постели. Все они были на пределе, к тому же безмерно взволнованы предстоящей встречей с Землей, на которой с момента старта протекло десять веков.
Однако же и потом Григо никак не мог объяснить свое поведение. «Будто затмение нашло, — говорил он и добавлял: — Будь я мистиком, то сказал бы, что это был внутренний голос».