Мир приключений 1975 г.
Шрифт:
— В чем дело? — гаркнул он.
Ирина не могла говорить, только показала рукой. Цивилизатор взглянул вверх и мгновенно все понял.
— Забыла выключить зажигание? Рррастяпа! Чему вас только в академии учили! Да садись, садись же скорей!
Он рывком втянул Ирину и включил мотор на форсаж. Задрав нос, мобиль ринулся в высоту. Буслаев ожесточенно манипулировал кнопками, выжимая из мотора невозможное.
— Говорил ведь, давай сменяемся машинами! На твоем бы сразу догнали, — бурчал он в бороду. — Эти уж мне научные работнички с профессорской рассеянностью! Ну давай, старушка, давай, покажем на что мы способны…
Надо было быть классным пилотом, чтобы за две минуты набрать такую высоту. Заложив
— Эх, черт, и троса нет! Ну, попробуем без страховки. Садись за пульт.
— Что ты задумал? — ужаснулась Ирина.
— Увидишь. Слушай внимательно, да перестань хныкать. (Ирина торопливо вытерла глаза). Подведи ближе, еще ближе… Когда я крикну, дашь левый крен и тут же сложишь крылья вверх. Обязательно вверх, не перепутай, не то они невзначай хлопнут меня, а парашют здесь не предусмотрен.
Это было безумие — то, что задумал Буслаев, но другого выхода не было. Ирина, сжав зубы, осторожно сводила машины так, чтобы люки оказались друг против друга. Надо было сократить расстояние хотя бы до трех метров. Она слегка наклонила машину, чтобы крылья оказались в разных плоскостях.
— Чуть выше! — приказал Буслаев, примериваясь.
Буба все так же стояла у люка, но теперь, видя помощь, несколько успокоилась. Прямо возле ее лица была та скоба на обшивке машины, за которую ухватится Буслаев… если, конечно, не попадет под удар крыльев. Ирина задержала дыхание и подвела мобиль еще на десяток сантиметров…
Буслаев прыгнул. Его тело, вытянутое, как у ныряльщика, скользнуло под крылом, когда то шло вверх, и пальцы дотронулись до скобы… но не удержались на ней. Ирина ахнула. Цивилизатор изогнулся в последней отчаянной попытке и медленно начал сползать по корпусу… Мысли вихрем пронеслись в голове Ирины. До поверхности четыре километра. Если пустить мобиль в пике, то можно обогнать Буслаева и поймать его на корпус машины. Причем высота позволяет сделать и вторую попытку, если первая не удастся. Ее палец уже нащупал кнопку, но нажать не пришлось: Буслаев висел, зацепившись одной рукой за нижнюю планку люка. Вот он схватился второй рукой, подтянулся… Буба вцепилась в его волосы и изо всех сил тащила внутрь. После нескольких попыток Буслаеву удалось перекинуть ногу через люк, и, наконец, неуклюже перевалившись, он исчез в темном провале кабины. Ирина отерла пот со лба и повела машину на посадку.
Буба первая вылетела из мобиля и опрометью кинулась прочь, а Буслаев растянулся на траве с видом человека, сделавшего тяжелую, но нужную работу. Покусывая травинку, он сказал самым непринужденным тоном:
— А у меня есть ха-роший сюрприз. Будешь рада. Только надо слетать ко мне в гости.
И ни слова упрека, будто не велась только что по вине Ирины сумасшедшая игра со смертью. Впрочем, все, что он мог сказать, Ирина уже сказала себе в самых беспощадных выражениях.
“Черт его знает, что за человек! — думала девушка, в которой восхищение боролось с внезапно вспыхнувшим раздражением. — Ну обругал бы, для разрядки нервов, прочел мораль… это было бы только естественно. И правильно. А то ведет себя так, будто ничего не произошло. Сюрприз у него есть! И нахал: на “ты” перешел, понимает, что у меня нет морального права поставить его на место. Но предложение придется принять, хотя бы из любезности…”
Она поднялась, отряхнулась, потрогала все еще болевшее колено и решительно сказала:
— Летим.
Против ожидания, Буба прибежала, как только ее позвали, и смело полезла в мобиль. Юная такриотка поняла, что эта красная птица всецело подчиняется людям с неба и не только им. Она сумела увязать нажатие кнопки с полетом машины. Значит, это она, Буба, подняла “птицу” в воздух. Дальнейшего логического вывода она пока не одолела, но это было уже делом
Племя, в котором работал Буслаев, считало себя потомком огромного дерева, росшего на утесе, над входом в пещеру. Земляне называли его дубом по внешним признакам, хотя, разумеется, это была совсем другая порода. Его огромные ветви, изогнувшиеся под собственной тяжестью, сплошь были усеяны звериными черепами и полусгнившими шкурами, а могучие корни, проникнув в глубь утеса, разорвали и выворотили наружу камни. Одно корневище пробило скалу насквозь и, изогнувшись дугой, ушло в землю, загораживая вход в пещеру, но никому и в голову не приходило срубить его.
— Уж эти мне священные реликвии! — пожаловался Буслаев, протискиваясь между корнем и кромкой входа. — С моей ли фигурой,
Ирина, которой самой пришлось пробираться боком, в душе посочувствовала гиганту.
Здесь все было как и в племени девушек: неугасимый костер, который поддерживали два старика, закопченный потолок, звериные шкуры у стен для спанья, тяжелый, застоявшийся запах. Но Ирина обратила внимание на необычную для первобытного племени чистоту. Не то чтобы пол пещеры был тщательно выметен, но нигде не белело ни одной косточки, не валялись осколки кремня и палки для рукояток. Даже золу отгребали от костра и куда-то уносили, это было видно по следам на полу.
— А ты, оказывается, аккуратист, — одобрительно сказала Ирина.
Буслаев смущенно погладил бороду.
— В том-то и дело, что я ни при чем. Такой порядок заведен издавна. Все лишнее из пещеры уносится и сваливается в расселину. И место ведь для свалки выбрали с умом: за скалой, чтобы не доносились запахи. Я как-то пытался прикинуть объем мусора, чтобы вычислить, сколько живет здесь племя. Получается сумасшедшая цифра: несколько тысячелетий.
“Тысячи лет, и не подвинулись ни на шаг по спирали эволюции. Невероятно!”
— Почему же племя девушек живет в такой грязи? — вслух подумала она.
— Потому что это ближние племена. Они все такие. Чем дальше от Базы, тем аборигены культурнее, — простодушно ответил Буслаев.
“От Базы ли дальше? — подумала Ирина. — При чем здесь База?” И опять она почувствовала, что прикоснулась к краешку великой тайны этой планеты.
— Посмотрим жилище шамана, — сказала Ирина, направляясь в глубь пещеры.
Буслаев схватил ее за руку:
— Не туда. Здесь всего один зал без смежных комнат. У нас шаман живет в собственном замке, как феодал.
Они направились к выходу, белевшему двумя слабыми полосками света.
Буба держалась рядом, точно приклеенная. Она сразу уловила косые взгляды женщин племени и отлично знала, что сделают с чужаком, оторвись она от людей с неба.
Только выйдя из пещеры, Ирина обратила внимание, что жизнь племени Большого Дуба протекает совсем в другом ритме, чем в племени девушек. Ни суеты, ни гомона, ни бесцельной беготни по площадке. Даже дети и те играли словно вполголоса, а взрослые спокойно занимались своими делами. Мужчины обрабатывали кремневые наконечники, привязывали их к стрелам звериными жилами, обстругивали каменными ножами гибкие стволы молодых деревьев и, сгибая их, прикидывали на глаз, хороший ли получится лук. Женщины сшивали шкуры, пробивая дырки тонким костяным шилом, разделывали мясо убитых зверей или толкли в каменных ступах съедобные коренья. И все это молча, сосредоточенно, не мешая друг другу. Ирина уже знала причину такой необычной сдержанности: неподалеку было большое становище гарпий, и за многие века у такриотов выработалась привычка не привлекать излишним шумом внимание этих страшных животных. И одевалось это племя не так, как ближние племена, которые ограничивались набедренной повязкой. Здесь мужчины и женщины носили короткие юбочки, переходившие спереди в широкий нагрудник, а на спине — в две лямки крест-накрест.