«Мир Приключений» 1977 (№22)
Шрифт:
— Но ведь это же правда! — взмолился Юра, и голос его задрожал. — Мы не могли ошибиться! Я прошел по этим следам даже дважды. Это точно следы обуви. «Они», наверное, во много раз меньше людей! Можно даже рассмотреть отпечатки крошечных гвоздиков… Я рассматривал, и к тому же… Галя, ну скажи ты тоже!
В стуке машинки наметились первые перебои.
— Ну, это уже слишком! — сказал Леня, понемногу начиная раздражаться; и снова полез в «Тайны Юпитера». — Я приехал специально, чтобы написать репортаж, потому что на даче никого нет, все в городе, никто не мешает. Это вам тут нечего делать, и от скуки вы накидываетесь
Полистав книгу, он захлопнул ее и ткнул клавишу диктофона, стоящего на стуле. Молодой, бодры» голос увлеченно начал:
— …Атмосфера Юпитера, как известно, охвачена бурными конвентивными движениями. Ясно ли сам «конвентивными»? Если нет, я буду еще доступнее.
За окном ослепительно вспыхнула молния, удар грома потряс все вокруг. Розовый абажур испуганно замигал и погас: в сильные грозы в Годуновке всегда выключали электричество. В шум дождя снова вплелся голос из диктофона:
— …Температурные условия на Юпитере, ну, говоря проще, тепло там или холодно, вот в жару вам, например, жарко, а в мороз вы, конечно, мерзнете, легко понять, но можно сказать и еще проще, сказать ли?..
На ощупь найдя клавишу, Леня раздраженно остановил голос.
— Разумеется, это космические пришельцы, — продолжал бормотать Леня, разыскивая спички и свечку. — Годуновка — изумительное место для посадки. Космические корабли садятся тут издавна, удивительно, что пока их никто не заметил… А вот на Юпитере… Что же на Юпитере?.. Здесь еще не проложены космические маршруты, но вслед за экспериментом на Земле…
Его слова потонули в очередном раскате грома. А когда раскаты смолкли вдали. Юре вдруг показалось, что в шум дождя вплелся еще какой-то звук.
Он схватил Леню за руку, и тот удивленно замолк.
Несколько секунд спустя Юра понял, что звук этот существует на самом деле, а потом его услышали и все остальные.
То приближаясь к дому Скобкиных, то удаляясь от него, в саду словно летал какой-то громадный шмель. Его бархатный рокот временами совсем исчезал за шумом, но потом возникал вновь, перекрывая грохот воды, скрип деревьев и свист ветра.
Юра и Леня застыли на месте, напряженно вглядываясь в темноту. Галя отступила на несколько шагов назад, в самый угол террасы.
В темном саду, на высоте двух метров, возник какой-то неяркий, блуждающий огонек. Прочертив сложную извилистую линию, он исчез в пелене дождя.
Потом он вновь вынырнул из темноты; казалось, теперь он летит прямо на окна, он становился все ярче. Но в последний момент он резко свернул в сторону, пронесся перед самыми стеклами справа налево, и никто не успел толком ничего рассмотреть. Шум, похожий на рокот шмеля, медленно стих и больше не возвращался.
Не видя друг друга, Леня, Галя и Юра сидели на темной террасе и молчали. А когда дождь перестал, все смолкло и в тишине лишь стучали о землю капли, стекавшие с крыши, в саду вновь появился этот огонек. С прежним негромким рокотом он подлетел прямо к стеклам, прочертил перед ними сложную линию и исчез где-то в стороне. Потом появился перед самыми стеклами снова и опять отлетел. Он как будто приглашал выйти из дома; и Юра Лютиков (ноги у него были как деревянные) автоматически прошел через террасу к двери и распахнул ее настежь.
С улицы послышались
У Лени Скобкина была журналистская реакция, и он был человеком действия. Он без промедления выскочил в сад и кинулся за огоньком. Но тут же вернулся на террасу, схватил фотоаппарат со вспышкой, схватил диктофон и тогда исчез окончательно. Справившись, наконец, с оцепенением, Юра и Галя бросились вслед.
Под потолком террасы вспыхнул розовый абажур: в Годуновке включили свет.
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ТОЛЬКО НА ОДНУ ТРЕТЬ ГОТОВЫ К КОНТАКТУ
Гроза ушла на восток. Далеко за горизонтом еще вспыхивали время от времени ее отблески, но над дачным поселком, в просветах туч, уже были видны первые звезды. В теплом и влажном воздухе они казались особенно яркими, они были словно где-то совсем рядом, близко и внимательно следили за всем, что происходило на планете Земля.
Трава стала очень скользкой, ноги на ней разъезжались в стороны, и в конце концов Юра упал, оцарапав щеку еловой веткой и испачкав ладони в глине.
И тотчас же непонятно с какой стороны появился Шурик. Пес лизнул хозяина, все еще стоявшего на четвереньках, в щеку, почему-то сразу же отскочил в сторону и хрипло залаял. Где-то вдали, в Годуновке, ему отозвалось несколько других собак.
Юра встал и вытер руки о листья березы, ствол которой мутно светился во тьме. Было очень тепло, но он чувствовал, что его вот-вот начнет бить дрожь. В мыслях теперь ощущалось какое-то странное оцепенение, и они казались очень неповоротливыми и громоздкими.
Огонек все дальше и дальше уходил в лесную чащу.
И это путешествие вслед за ним — среди мокрых веток и листьев, между стволов, призрачно видневшихся во мгле, по скользкой траве запутанных троп — окончилось лишь спустя несколько десятков минут: огонек вдруг застыл на одном месте.
Он засиял в несколько раз ярче. Поднявшись вверх, огонек, подобно прожектору, осветил не очень большую поляну, посредине которой была собрана груда хвороста. И на глазах эта груда начала шевелиться, словно кто-то разгребал эти ветки изнутри, стремясь поскорее выбраться из-под них на свет.
Ветки хвороста были разбросаны в одно мгновение. Летучий огонек над поляной увеличил яркость еще больше, стало светло почти как днем. Потом послышался не очень громкий, мелодичный и протяжный звук. На каком-то неизвестном музыкальном инструменте как будто бы исполнялась простейшая мелодия.
Леня Скобкин лихорадочным движением включил диктофон.
В центре поляны, на том месте, где только что был хворост, ясно обозначилось сооружение, не похожее ни на что. Сферические стенки из прозрачного материала, блестевшего в сильном свете, заключали в себе невероятное переплетение самых различных фигур — кубов, шаров, треугольников, кругов, — объемных и плоских, больших и маленьких. В хаосе фигур то и дело вспыхивали и тут же погасали огоньки всех цветов. Сферическая прозрачная оболочка неведомого сооружения в длину имела не больше трех метров, не больше полутора в ширину и в высоту лишь полметра.