«Мир Приключений» 1977 (№22)

Медведева Надежда

Легенда первая (самая устойчивая, опровергнутая лишь недавно новейшими биографическими изысканиями): Жюль Верн был человеком сугубо кабинетным, почти не выходил из дому и нигде не бывал. Он черпал свою эрудицию исключительно из печатных источников. Никаких личных впечатлений у него не было, да и быть не могло.

В «Детях капитана Гранта» есть один эпизод, где Жюль Верн, по утверждению критиков, подразумевает самого себя, признаваясь устами Паганеля: «В этот самый день около двух часов пополудни путь отряда пересекла какая-то дорога. Естественно, Гленарван спросил у проводника ее название.

— Это дорога из Юмбеля в Лос-Анжелес, — не задумываясь, ответил Жак Паганель.

Гленарван

взглянул на проводника.

— Совершенно верно, — подтвердил тот, а затем обратился к географу:

— Так, значит, вы уже путешествовали по этой стране?

— Разумеется, и не раз, — серьезным тоном ответил Паганель.

— На муле?

— Нет, в кресле».

Подобно Паганелю, Жюль Верн тоже совершил «в кресле» немало увлекательных путешествий. Огромная, тщательно подобранная библиотека писателя помогала ему переноситься воображением в самые отдаленные страны.

Да, Жюлю Верну не приходилось терпеть кораблекрушений, высаживаться на необитаемых островах, открывать новые земли! Все это делали за него герои его романов. И все же неверно думать, что он заимствовал материалы для «Необыкновенных путешествий» только из вторых рук. Дальше мы увидим, как помогал ему в работе над романами постоянно пополнявшийся запас собственных путевых впечатлений.

Легенда вторая, основанная на прямо противоположном мнении, столь же ошибочном, но льстившем самолюбию автора: Жюль Верн — бывший капитан корабля «Сен-Мишель» — описывает в многочисленных романах преимущественно свои же приключения. Убеленный сединами многоопытный «морской волк» на старости лет перебрался на сушу, чтобы поделиться воспоминаниями о бурно прожитой жизни.

Читатели могли этому верить. Во многих романах Жюля Верна действие целиком или частично развертывается на морских просторах. Все описания кораблей, оснастки, управления, всякого рода маневров, корабельного быта и т. д. выполнены с полным знанием дела, достоверно и убедительно.

Но Жюль Верн не был профессиональным моряком, хотя и любил повторять: «Море — моя стихия».

Легенда третья, развенчанная еще при жизни писателя: Жюль Верн — коллективный псевдоним группы литераторов, географов и путешественников. Один человек не может обладать такой продуктивностью, такими разносторонними знаниями и придумать столько разнообразных сюжетов!

Легенда четвертая, выросшая из газетной «утки» и подхваченная печатью многих стран: писатель Жюль Верн, выдающий себя за француза, на самом деле — польский еврей-эмигрант Ольшевич, принявший в Риме католичество и нашедший во Франции вторую родину. Фамилию Верн (Verne) он присвоил себе потому, что это сокращение французского слова «Vergne» (ольха). Следовательно, «Верн» — преобразованное на французский лад польское родовое имя «Ольшевич».

Глупый домысел, отнимавший у французского классика его французское происхождение, так упорно держался и после смерти Жюля Верна, что его родственники в конце концов сочли нужным опубликовать подлинные метрические выписки и другие документы из нантского городского архива, удостоверяющие, что Жюль-Габриэль Верн родился 8 февраля 1828 года в городе Нанте в семье потомственного адвоката Пьера Верна и его жены Софи-Анриетты Верн, до замужества Аллотт де ля Фюйи, из старинного рода бретонских моряков, кораблестроителей и судовладельцев, издавна укоренившихся в Нанте.

И наконец, пятая легенда, рисующая Жюля Верна добрым буржуа, истым католиком и счастливым семьянином. Такой образ писателя, созданный его первыми биографами, был искусственно подогнан к шаблону: признанный воспитатель юношества, классик детской литературы в глазах общественного мнения иначе выглядеть и не мог.

Традиционный Жюль Верн — этакий благодушный либерал, далеким

от действительной жизни, с ее противоречиями, наивный чудак и безудержный мечтатель, который тем-то, собственно, и хорош, что уводит юных читателей в иллюзорный мир фантастики, — конечно, не имеет ничего общего с подлинным, невыдуманным Жюлем Верном.

…В двадцатом веке наука опередила даже самые смелые жюльверновские фантазии. «Наутилус» капитана Немо и «Альбатрос» Робура-Завоевателя не могут теперь вскружить голову ни одному школьнику. Любой мальчуган запросто объяснит, почему нельзя отправиться на Луну в пушечном ядре.

Придуманные Жюлем Верном машины кажутся допотопными. Устарели его научные идеи. Нуждаются в серьезных поправках даже географические описания. В мире произошло столько изменений, наука достигла такого могущества, что в книгах великого фантаста почти уже нечему удивляться.

Но слава Жюля Верна не потускнела от времени. Произведения талантливого писателя по-прежнему остаются молодыми. Не стареют и не обесцениваются увлекательные приключенческие сюжеты, отвага, подвиги и дерзания героев «Необыкновенных путешествий».

По тиражам и количеству переводов Жюль Верн до сих пор один из самых читаемых писателей в мире. Его книги распространены везде, куда проникает печатное слово.

Библиографические ежегодники Юнеско [13] «Индекс трансляционум» («Указатель переводов») нелицеприятно свидетельствуют, что к середине нашего века сочинения Жюля Верна были изданы на 54 языках народов мира и по числу переводов уступали лишь сочинениям Ленина и Шекспира. К этому времени только в нашей стране было выпущено 264 издания книг Жюля Верна на 16 языках. К концу шестидесятых годов в Советском Союзе общее число изданий возросло до 338, причем книги его были выпущены на 23 языках суммарным тиражом 17,7 миллионов экземпляров!

13

Одно из специальных учреждений Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры.

В том же международном справочнике «Индекс трансляционум» приведены любопытные данные за 1970 год. В этом году по количеству переводов на языки народов мира (128 переводных изданий) Жюль Верн по-прежнему уступал только двум авторам: Ленину (448) и Шекспиру (141).

В разных странах продолжают появляться новые пьесы, фильмы, телеспектакли по сюжетам «Необыкновенных путешествий». Если при жизни писателя серьезная критика почти не замечала романов Жюля Верна — сказывалось пренебрежительное отношение к детской литературе, — то в наши дни произошло небывалое: произведения детского писателя стали достоянием «большой» литературы. Редчайший случай, когда взрослые заимствуют у детей их книги, а не наоборот!

За истекшие четверть века многоязычная «Жюльверниана» пополнилась множеством книг и бессчетным числом статей, посвященных автору «Необыкновенных путешествий» или отдельным аспектам его многогранного творчества. В центре внимания исследователей — Жюль Верн как научный фантаст и родоначальник нового жанра.

Книги французских, русских, английских, американских, чешских, венгерских, итальянских, бельгийских, голландских, швейцарских авторов основаны на фактических данных, изложенных в романизированной биографии Жюля Верна, которую написала его внучатая племянница Маргерит Аллотт де ля Фюйи к столетней годовщине писателя (1928). Ценность этой биографической повести, выдержавшей несколько изданий, определялась не только прекрасным стилем, но и цитатами из документов, главным образом из писем Жюля Верна, хранящихся в частных архивах.