Мир приключений 1983 г.
Шрифт:
Проехать через село на коне или даже провести его за собой на поводу было равносильно тому, что добровольно выдать себя с головой. Конь-то явно, по всем статям, был военный, под казачьим седлом и в армейской узде. Конечно, проще всего было бы и этого скакуна прогнать в горы и дальше идти пешком. Но до Благодати было еще далеко, и у Жени наверняка не хватило бы сил. Значит, пришлось бы останавливаться, отдыхать. А время бежало, летело, и патронов у защитников пещеры, Ашот знал, становилось меньше с каждой минутой… Нет, идти пешком они не могли. Женю надо было
— А мы есть что-нибудь будем? — спросила вдруг Женя.
— Есть? — Ашот даже не сразу понял, о чем она говорит.
— Ну да, есть, — повторила Женя. — Чувствуешь, как вкусно пахнет?
Ашот невольно втянул носом воздух и сразу почуял запах шашлыка. Ел он последний раз вместе с Серегой еще в обозе, ровно сутки назад. Пообедали они тогда, покормили раненых, двинулись по дороге дальше, а потом началось…
— Барашка жарят, — глотая слюну, сказал он.
— Может, хоть хлебца нам дадут, — вздохнула Женя.
— Шомполов нам дадут, если поймают. — Ашот остановил коня, спешился и помог Жене спрыгнуть на землю. Он кое-что уже придумал и теперь, подстрекаемый голодом, начал действовать энергично. Послав Женю наблюдать из-за камней за селом — нет ли там белых, — Ашот расседлал скакуна и, как и в первом случае, бросил седло в речку. Женя скоро вернулась и сообщила, что в селе, очевидно, никого чужих нет. Собаки не лают. Жителей тоже почти не видно. По улице бродят куры и овцы…
— Тогда иди в село впереди меня. Будто мы и знать друг друга не знаем. Ты сама по себе, а я сам по себе, — сказал Ашот. — А за селом спрячься где-нибудь и жди меня.
— Хорошо, — сказала Женя. И добавила: — Только ты недолго.
Ашот в ответ махнул рукой: «Иди!».
Женя заспешила. А он, подождав и поотстав от нее, повел коня прямо к дому лавочника.
Село было ему знакомо: он бывал в нем раньше. Ашот подошел к лавке и, привязав коня у крыльца, по ступеням поднялся в дом. В лавке хозяин и хозяйка, уже немолодые, толстые, один с аршином, другая с ножницами в руках мерили и резали материал. На Ашота они взглянули мельком и продолжали свое занятие. Покупателей в лавке не было, и Ашоту это было на руку. Он откашлялся для важности и, понизив, насколько мог, голос, спросил:
— Кто здесь хозяин?
Толстяки снова мельком взглянули на него, и мужчина сердито буркнул в ответ:
— А ты что, слепой?
— Вас двое. А мне хозяин нужен, — нимало не смутившись, продолжал Ашот.
— Зачем он тебе? — спросил мужчина.
— Дело есть, — ответил Ашот.
— Какое дело? И кто ты такой? — снова спросил лавочник.
— Табунщики мы. На Черных камнях пасем. Знаешь? — в свою очередь спросил Ашот.
— Ну и что? — насторожился лавочник.
— Меня старший прислал. Ишак нам нужен, — объяснил Ашот.
— Ха! — засмеялась жена лавочника. — Ишак всем нужен.
— Мы заплатим, — сказал Ашот.
— Кто «мы»? Царь Николай второй? — засмеялся теперь уже и лавочник.
— Старший придет — заплатит, — сказал Ашот.
— Ну
— Мне ишак сейчас нужен, — на своем стоял Ашот.
Жена лавочника всплеснула толстыми, как колбаса, висевшая на полке, руками.
— Он считает нас дураками! Кто же даром даст тебе ишака?
— Зачем даром? — усмехнулся Ашот. — Я вам в залог оставлю коня.
За прилавком прекратилась всякая суета. Потом лавочник изобразил на своем масленом, как блин, лице что-то вроде улыбки и переспросил:
— Коня, говоришь?
— Да! — холодно отчеканил Ашот.
— Где же он? — пожелал узнать лавочник.
Ашот указал на окно. Лавочник и его жена проворно вышли из-за прилавка и прильнули к стеклу. Ашоту даже показалось, что они о чем-то пошептались. Но он не слышал их слов. Он, не отрываясь, смотрел на колбасу. И в животе у него словно кошка вдруг поскребла лапой. Только на второй, а может быть, даже на третий раз Ашот услышал, о чем его спрашивает лавочник:
— Это твой конь?
— Он самый, — снова настраиваясь на деловой тон, заверил Ашот.
— А может, ты украл его? — хихикнул лавочник.
Ашот понял: настал самый критический момент. И если он сейчас не убедит лавочника, ему уже никогда не удастся осуществить свой план. Он придал своему лицу самое презрительное выражение и даже сердито сплюнул.
— Тьфу! Я напрасно трачу время! Мне говорили — иди к попу, он даст двух ишаков, — сказал Ашот и решительно повернулся к выходу.
Он уже не видел, как у лавочника широко, словно собирались выкатиться, раскрылись глаза. Как он глотнул ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег, и протянул вслед за Ашотом руки. Но он услышал его голос:
— Подожди, дорогой! Зачем идти к попу? У святого отца и так всего много!
— Ему сам господь бог помогает! — вторила мужу толстая лавочница.
Ашот обернулся.
— Кто же нам, бедным людям, поможет? — схватил Ашота за руку лавочник.
— Я теперь вспоминаю: у Черных камней всегда пасли табун.
— Так что будем делать? — спросил Ашот.
— Веди коня во двор, — сказал лавочник.
— А где ишак? — снова спросил Ашот.
— Он там уже давно тебя дожидается, — заискивающе улыбался лавочник.
Ашоту очень хотелось попросить у лавочника в придачу к ишаку еще немного колбасы и хлеба. Но он побоялся, что это вызовет подозрение и расстроит так великолепно совершенную сделку. И промолчал. А чтобы ненароком какие-нибудь слова по этому поводу у него не вылетели изо рта сами, крепко, до боли в зубах, сжал челюсти.
Когда Ашот завел во двор коня, лавочник так быстро закрыл за ним ворота, что было похоже, будто за ним гнались собаки. Он сразу же подвел коня к кормушке, насыпал в нее овса, стал гладить его шею и, кажется, совсем забыл об Ашоте. Он даже не оглянулся, когда Ашот повел со двора ишака. Но Ашоту было не до проводов. Ему все еще казалось, что лавочник вот-вот одумается, и он спешил убраться из села.