"Мир приключений-3". Компиляция. Книги 1-7

Гнедич Петр Петрович

Два идиота держали меня и без того с такой силой, точно я был по крайней мере слоном.

Старик покопался где-то в углу за столообразным сооружением и скоро вернулся оттуда, неся в руках прибор, весьма напоминающий паяльную лампу. Только там, где обычно должно вырываться пламя, торчала длинная блестящая игла.

Я сразу понял назначение этого инструмента. Я понял, что я должен превратиться в такое же бессловесное и безумное существо, как вот эти держащие меня, должен стать полуживотным, навеки остаться здесь, под землей, — другими словами, должен сделаться номером сорок третьим.

Не скажу, чтобы я очень испугался. Наоборот, какое-то успокоение разлилось

по всему моему организму. Мне только хотелось, чтобы поскорей вся эта жуть кончилась, а как — все равно. И я не пытался сопротивляться.

Старик приблизился, поднял руки и стал читать надо мной молитву. Потом он что-то долго и торжественно говорил. Опять в красных отблесках факела металось его лицо и смутно расплывалась длинная фигура в сером балахоне, опять он шлепал по полу босыми ногами и опять тряслись жесткие пряди седых волос, падавшие на лоб. Я не слышал слов и почти не видел старика. Безмерная усталость охватила меня и я еле стоял, поддерживаемый с двух сторон. Помню, что страшно хотелось спать, и я с нетерпением ждал своего конца.

Наконец, старик кончил скакать, поднял над моей головой свой аппарат и что-то бормоча стал производить им какие-то щелкающие звуки. Я зажмурил глаза. Острие иглы медленно-медленно погружалось в мою кожу. Я мысленно распрощался со всем светлым миром, который весь казался мне тогда в моих воспоминаниях окрашенным в яркую голубую краску…

_{Старик поднял аппарат. Острие иглы медленно погружалось в мою кожу…}

Вдруг, успев уже пробуравить кожу до кости, игла остановилась, покачалась на месте и быстро выдернулась. Удивленный, я открыл глаза и увидел, что старик стоит передо мною в напряженной позе человека, к чему-то прислушивающегося, а на ею лице с молниеносной быстротой мелькают всевозможные выражения от ужаса до торжества.

Страшный грохот заставил меня очнуться. Где-то в корридоре раздались вопли работавших там людей и вслед за ними в подземелье ворвался треск, стук, какое-то дребезжание, грохот и… свежий воздух! Его было — всего какая-нибудь капля, но нет слов, чтобы описать, какое блаженство мне эта капля доставила. Это был настоящий, чистый, пахнущий морем и зеленью воздух. Я почувствовал даже вкус его, и вместе с ним во мне родилось бурное желание жить. С дикой силой я рванулся из рук, державших меня… По они ослабли сами собой.

Бросив в сторону паяльную лампу и размахивая руками, старик стремглав бросился по корридору туда, откуда шел шум, и по дороге вопил:

— Это — вулкан! Ты слышишь? Это грохочет лава! Вот он новый вулкан! Вот оно мое доказательство — бери его!

За ним, отпустив меня, понеслись два идиота. Наконец, побежал и я, чувствуя, как мутнеет мой рассудок и напрасно старается что-нибудь во всем этом уразуметь.

За поворотом корридора мелькнуло отверстие и в нем — свет, солнце, море. Перегнав бежавшего впереди старика и перескочив через кучу безобразных тел, наполовину придавленных обвалившимися камнями, я выскочил наружу. Этот момент у меня резко запечатлелся в памяти. Я помню море, камни, торчащие из воды, зелень, шоссе и грохочущую по нему длинную вереницу телег.

Мимо меня проскочила высокая фигура старика, крича:

— Вулкан! Вулкан!

Он перепрыгнул через парапет шоссе и бросился вниз

на камни, в море. Его фигура, похожая ни большую фантастическую птицу, распластанная в воздухе, была моим последним представлением. Здесь же, на шоссе, у выхода из ужасной пещеры, я упал без памяти.

_{Высокая фигура старика, крича: — Вулкан! Вулкан! — перепрыгнула через парапет и бросилась в море.}

Я думаю, ты понял все. Не умея направить корридор так, как ему хотелось, в глубину горы, безумный маниак вывел его, против своей воли, и, главным образом, благодаря отклонению компаса, на нижнее шоссе, выходящее у подножия горы. В это время по шоссе проезжали телеги и стук их колес, ворвавшись неожиданно в пещеру, показался старику шумом вулкана. Этот же стук спас меня от смерти.

Вот и все.

Около месяца я жил в санатории и теперь, как будто бы, относительно, поправился. Само собой разумеется, я подал ходатайство о моем переводе из Алушты. Оно удовлетворено и в скором времени я переберусь в Балаклаву. С новым местом, с новыми впечатлениями этот кошмар, надо надеяться, немного забудется.

Ну, что же, ты продолжаешь сердиться на меня за мое долгое молчание?

Твой И.

_____

Это письмо я получил от моего друга детства — геолога, жившего постоянно в Алуште, который в начале этой осени внезапно сошел с ума. Сумасшествию предшествовало его недельное пропадание где-то в горах.

Все то, что он написал мне, он рассказывал и докторам.

На голове его, действительно, оказалась небольшая колотая рана, но никакие самые тщательные поиски не могли обнаружить на горе Кастель и признака какого бы то ни было подземного корридора. Вероятно, все это был бред больного рассудка, тем более, что во всем Биюк-Ламбате не удалось найти никакого Ахтема. Его там никогда и не было. Про Велли Арифова в том районе тоже никто не слыхал. Есть один Арифов в дер. Демерджи, под горой того же названия, но когда ему рассказали всю эту историю, он высказал свое мнение лаконично и убедительно:

— Врал человек!

Андрей Никитич Замотаев действительно существовал и действительно утопился, причем мой друг всегда считал себя виновником его смерти. Дело в том, что оба они обладали упрямым характером и между ними постоянно бывали распри, нередко приводившие к крупным ссорам.

Как раз перед самоубийством старика, мой друг признал всю работу Замотаева за последние годы никуда, негодной. Это удручающе подействовало на старого геолога. Он утопился.

Быстро раскаявшись, мой друг стал страдать от угрызений совести, тем более, что, при более детальном рассмотрении, работа Замотаева была признана удовлетворительной. Исключение составлял только район горы Кастель, действительно обработанный как-то странно.

Стечение этих обстоятельств, а также общая неуравновешенность нервной системы и привели, по мнению докторов, к сумасшествию.

Гора Кастель, пещера, поиски вулкана Замотаевым — все это находит довольно легкое психологическое объяснение. Откуда же взялся скверный воздух, — сказать трудней. Но я думаю, что и здесь я поймал нить. Во время моего последнего посещения Крыма, мой друг жаловался мне на плохое устройство уборной в его квартире, отчего по всему дому распространяется дурной запах.