Мир Рассвета: Путь
Шрифт:
– Госпожа, наденьте это. Я понимаю, что это не по чину, но только так мы сможем пройти до конюшен незамеченными.
– Резу! Они ничего не сделали с моей лошадью? – Дьярра без лишних слов надела плащ, удивляясь тому, что беспрекословно слушается незнакомую девушку, чувствуя в ней надежную опору.
– Нет, Госпожа, с ней все в порядке. Она и другая лошадь готовы к побегу. Надо уходить из Румхии, здесь Вас убьют. Вы позволите?
Шафира стала перематывать руку Дьярры какой-то холстиной, дабы нигде не блеснул лазурит. Великая пристально смотрела на девушку, прислушиваясь к себе – все же друг
Шафира протянула Великой мешок, и Дьярра лично сложила туда свою Ношу, вздохнув с облегчением – так намного лучше… Мешок она завязала и закинула себе за спину, не доверив Шафире его нести. Девушка не обиделась, понимая, что у Великой есть все основания относиться к ней настороженно.
– Ну что, готовы? Тогда вперед! – Шафира сделала шаг к двери.
– Постой! Тут служит молодая девочка, Асая! Ее надо взять с нами, она славная, трудолюбивая и верна мне! Асая не послужит обузой!
Шафира медленно повернула голову, и Дьярра вздрогнула от выражения ее глаз – полных скорби и боли, спрятанных до этого ото всех.
– Да, она верна вам. Была. Ее повесили, как и всех людей, верных вам. Как и моих братьев.
Шафира отвернулась, и Дьярра остро ощутила внутри себя промозглую зияющую пустоту.
***
За дверью спальни обнаружились оглушительно храпевшие стражники. Кто-то из них причмокивал губами и отчетливо звал маму. Дьярра, несмотря на звенящие нервы, тихо прыснула. Шафира, не оборачиваясь, коротко и насмешливо сказала:
– Добрая служанка принесла доблестным стражам вина, дабы облегчить тяготы службы… Чего снотворному пропадать, правда?
Дьярра переступила через стражника, продолжая нервно хихикать – сама не понимая, почему. Шафира прокралась в конец коридора, осторожно выглянула за угол, обернулась и шепотом позвала Великую:
– Госпожа, пойдемте!
Девушки по очереди скользнули за угол. В замке стояла пронзительная тишина, лишь ветер завывал в треснутых стеклах окон. Добравшись до лестницы для слуг, Шафира мягко отстранила Великую, делая шаг вперед:
– Госпожа, давайте я. Держитесь за мое плечо.
Ступени утопали во тьме. Дьярра не видела ничего, кроме слабого отблеска лазурита Кольца сквозь ткань повязки на левой руке, которой она судорожно вцепилась в плечо Шафире. Пролет, поворот, пролет, поворот, пролет, поворот. Через какое-то время Дьярра перестала гадать, когда они наконец уже спустятся – ступени казались бесконечными… А ведь еще малышкой она бегала по всему замку, и кубарем могла скатиться с любой потайной лестницы, не тратя на нее больше митты. Может, это остаточное действие яда?..
Внезапно остановившаяся Шафира застала ее врасплох. Великая вполголоса спросила:
– Что случилось? Враги?
– Нет. Мы пришли, – Шафира медленно потянула скрипучую дверь, и девушки замерли на пороге. Теплая лунная ночь окутывала внутренний двор замка, ветер гулял по пустынной замковой площади, и Дьярре вдруг стало страшно от этой картины. Но она – вождь, предводитель, Великая, в конце концов! Собрав волю в кулак, Дьярра деловито спросила:
– Как мы откроем ворота?
– А мы не будем их открывать, – глаза Шафиры азартно блеснули. – У конюшен есть задние ворота, вы не знали?
– Но они же всегда закрыты… – начала Дьярра и тут же осеклась. Так было при ее отце, а сейчас…
– Туда Алдок направлял телеги с продовольствием, дабы простолюдины не раздражали его Великий взор, – Шафира презрительно скривилась. – Но сейчас высокомерие Вашего родственника нам на руку.
Дьярра удрученно кивнула, кляня дядю, на чем свет стоит. Стыдиться своего народа? Брезговать работой тех, кто служит родному княжеству? Это – низость для любого Правителя! Это – позор для любого вождя!
Тем временем Шафира, оглядевшись, прошептала:
– Пойдемте вдоль замка. Стражи перестали нести ночной караул давным-давно, но лучше нам не рисковать.
…Девушки медленно шли вдоль высоких стен замка, скрываясь в их тени. Путь до конюшен показался Дьярре вечностью. Она вздрагивала от каждого порыва ветерка, беззвучно себя за это ругая. Великая, боящаяся темноты и шума безобидного ветра! Отец бы над ней смеялся до слез дня три!
Пока Дьярра занималась самобичеванием, Шафира уже добралась до конюшен и открывала непослушные створы конюшен. Проскользнув внутрь, девушки перевели дух. Дьярра осторожно поинтересовалась, стараясь говорить как можно тише:
– Здесь никого нет?
– Нет, – Шафира направилась к заднему выходу. – Конюха убили с полвесны назад, а последнее время лошадьми занималась я.
Девушка распахнула задние ворота. Лошади, проснувшиеся еще при приходе девушек, стали нервничать и бить копытами.
– Остались одни старые клячи, – Шафира пошла вдоль стойл, успокаивая лошадей и поглаживая их между ушами. – Но жаль их оставлять этим уродам – заморят…
– Давай выпустим, – Дьярре вдруг по-ребячески захотелось хоть как-то насолить дяде.
Шафира хищно улыбнулась и согласно кивнула. Дьярра нашла стойло с Резу. Кобылка поприветствовала хозяйку тихим ржанием и выразительно покосилась на распахнутые настежь ворота, намекая: «А не пора ли нам раствориться в кромешной тьме, а то что-то тут неспокойно?» Дьярра тихо рассмеялась, а потом, спохватившись, спросила у Шафиры, копошащейся в дальнем стойле:
– Постой, а где конь папы? Они его…
Слово «убили» Дьярра произнести не смогла. Губы предательски дрогнули.
– Нет, я его вывела в лес под шум очередного бунта, незадолго до Вашего возвращения, – успокоила Великую Шафира. – Я к нему часто прихожу и балую яблоками. Красавец конь, хоть и своенравный без меры.
– А как же волки? – ужаснулась Дьярра.
– Так их всех перебили, когда запустили слух, что те вас растерзали, – Шафира уже закрепляла чересседельные сумки на одной из кобыл. – Часть волков убежала в Телусию, по словам охотников. Так что конь в лесу, и думаю, на нем я поскачу дальше, с вашего позволения.
– А с этой кобылой что не так? – не поняла Дьярра, выводя Резу из стойла и настороженно присматриваясь к смиренной кобылке около Шафиры.
– Она хорошая, выносливая, но не боевая, – Шафира шла по конюшне, отворяя затворы на стойлах. – А конь вашего отца выдержит любую битву. Чувствую, их впереди предстоит много. Вперед?