Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики
Шрифт:
Сокол с возмущенным криком стал бить крыльями над распростертым телом врага Джарда. Было так просто отпустить их, позволить птице или медведю растерзать этого человек. Так легко.
Нет!
Одного лишь крика хватило, чтобы вернуть Джарда. Сокол начал таять, но не исчез окончательно. Он теперь маячил чуть поодаль вместе с медведем. Так часть его, которая была Уиллом Джардом, с трудом нашла равновесие между человеком, животными и самой землей. Теперь он старался поддерживать это равновесие, напрягая все силы своего
Опустившись на колени рядом с соперником, Джард поднял валявшийся нож и приставил его к горлу лежащего.
— Если пошевелишься, если даже моргнешь не так, как надо, я поддену тебя за жабры, как рыбу. Понял?
Человек кивнул.
Джард стянул с него бандану. Лицо, смотревшее на него, было покрыто камуфляжным гримом и грязью. Он узнал это лицо. Оно было его собственным.
— Привет, парень!
— Мне следовало убить тебя.
— Давай, действуй, но, думаю, у тебя кишка тонка.
— Кто ты такой?
— Дай перевести дух. Ты это знаешь не хуже меня. Я — это ты. Без всего этого дерьма и сентиментального мусора, который ты носишь с собой все эти годы. Который ты унаследовал от своего народа. От своего деда. Я родился не в Оклахоме. Я родился прямо здесь, во Вьетнаме, ради одной цели… выжить. И я убью любого, если мне это потребуется.
— Даже меня или Ларри?
— Тебя — непременно! Тебя я убил бы через минуту, не переставая смеяться. Ларри… этого поганого муравья. Да я раздавил бы его ботинком. Как ты думаешь, почему я здесь? Маленькая месть после миссии. Идея, которая появлялась у тебя неоднократно, хотя у тебя не хватало духу ее осуществить.
Месть? За свою собственную боль и вину. Конечно, такая мысль вспыхивала в голове у Джарда гораздо чаще, чем ему хотелось бы признаваться.
— Может быть. Но ведь не я лежу навзничь с ножом у горла.
— Так перережь его, и дело с концом. Ты мне уже наскучил.
Джард вдавил нож на несколько десятых дюйма. Единственная капля, выступившая из-под металла, отрезвила его.
— Ну нет, погоди. Духу у меня побольше, чем у тебя, «друг». Я мог бы убить тебя, но мне это не нужно. Ты — часть меня, это я признаю, часть, которая мне не нравится, но с которой я могу жить.
Не осознавая, что делает, Джард почувствовал, что тянется к чему-то, но не к определенной цели, как было раньше, а ко всему вообще. И вместо того, чтобы исчезнуть, джунгли начали мерцать слабым фосфоресцирующим сиянием, охватившим все вокруг.
На мгновение Джард слился с Ларри, с бойцами взвода, с вьетнамцами, прячущимися в кустах, с деревьями, лианами и самой землей. Все это было единым целым, состоящим из отдельных уникальных частей, и все же единым, и он был его частью. Он чувствовал, как трава растет у него под подошвами, как обезьянка приготовилась прыгнуть с ветки на ветку, ощутил страх, который тяжелым камнем лежал на сердце у кровного брата, у ребят взвода и даже у вьетнамцев.
Все вдруг встало здесь на свои места, все обрело смысл. Все люди, животные, растения нашли свое предназначение. Предназначение
Не отирая слез, катившихся у него по щекам, Джард повернулся к мерцающему силуэту своего кровного брата. Здесь было предназначено умереть Ларри. Так же, как у Джарда когда-нибудь появится свое место, когда придет время уходить.
Свет померк, и он оглянулся вокруг. Тот, другой Джард ушел, растворился в тени.
Оглядываясь, Джард уже знал, что не увидит его. Но он хотел попытаться еще раз. Он так много был должен самому себе, так же, как Ларри.
Больше часа он осматривал каждый уголок, проигрывая всевозможные сценарии, которые придумал за эти годы. Все, что могло бы помочь ребятам вернуться домой. Но каждый раз он понимал, что ответ будет тем же самым.
Часть его хотела вырвать оружие из чьих-нибудь рук и начать стрелять. Только это ни к чему не привело бы. Джард знал это так же твердо, как собственное имя.
Подойдя к Ларри, он положил руку на плечо своего лучшего друга. «Мы еще увидимся в свое время, дружище».
Когда вокруг него начал клубиться туман, Уилл Джард мог бы поклясться, что различил запах джеймсоновского табака.
Джард провел пальцем по краю миски. На ней еще осталось достаточно шоколадной подливки и растаявшего ванильного мороженого для последнего смакования.
— К шоколаду нужно относиться с должным уважением и вниманием, — сказал он, улыбнувшись.
Джард уже не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким успокоенным, таким свободным. Он знал, что теперь вполне может справиться со своими страхами.
Глубоко вздохнув, он постарался мысленно охватить все вокруг, ощущая ветер, воду, саму землю, животных, пробирающихся среди деревьев и в толще вод; он легко становился частью их всех, позволяя им стать частицей себя.
Джард не понимал всего на свете, хотя ему казалось, что каким-то шестым чувством он мог это постичь. У него накопилось несколько недель отпуска, и он решил, что было бы неплохо навестить свою семью в Талекуа. Заодно стоило наведаться в племенной медицинский центр: он ведь продолжал кашлять. Сейчас стало уже полегче, но его не убудет, если он покажется врачам.
А уж если он окажется там, то нельзя будет не завернуть на дедушкино ранчо, расположенное совсем рядом с городом, вниз по реке, да потолковать со стариком, не глядя на часы.
Он долго стоял, любуясь сиянием, поднимавшимся из-за горизонта с востока. Ветер сменился на южный, донося хмельной запах озера и что-то еще, напоминающее тихую мелодию одинокого музыканта.
Саксофон?
Логика подсказывала, что это скорее всего было чье-то радио.
Но Джард знал, что это не так.
Он улыбнулся и заговорил с ветром.
— Спасибо, дед.
А теперь о Роджере.
Я познакомился с ним, когда он приехал, чтобы выступить в Оклахомском университете. После этого я отвез его на конференцию в Вичита Фоллз, Техас.