Мир ротмистра Тоота
Шрифт:
— Проклятье, меня уже мутит от ваших тайн! Имперцы высаживаются в Метрополии, и мы толком ничего не можем им противопоставить. Заговорщики прямо из-под носа уводят чуть ли не треть линии береговых укреплений. Затем выясняется, что мой друг юности, моя первая любовь и десятки высших чинов армии — также заговорщики, только ждущие часа ударить в спину. Армия тает на глазах. Не завтра, так послезавтра я вновь буду командовать своими повстанцами и снова уйду под землю, чтобы продолжать борьбу с оккупантами. А вы твердите мне о тайнах вашей службы? У меня складывается впечатление,
— Это неверное впечатление.
— Спасибо, крайне убедительно. Послушайте меня, Странник. Спустя три часа, не больше, я должен знать, что это был за звонок и что это была за информация.
Если вы мне подтвердите ее надежность, я двину войска к фортам. И если вдруг с ними что-то произойдет, я прикажу вас расстрелять. Если вы не подтвердите информацию, а затем выяснится, что форты готовы были капитулировать и вновь перейти на нашу сторону, я тоже прикажу вас расстрелять.
— В любом случае ваши намерения крайне сложно будет претворить в жизнь, — стараясь говорить как можно спокойнее, произнес Странник.
— Массаракш, я очень постараюсь. У вас есть три часа, и сделайте любезность, не обманите моих ожиданий.
Странник с тяжелым вздохом положил трубку на рычаг.
— Этот постарается, — недовольно сморщился шеф контрразведки. — Что я ему — фокусник? Жрец-прорицатель?
Его тягостные мысли были прерваны новым звонком:
— Докладывает Зимородок, — послышалось из аппарата. — Эран Ватада опознал полковника Бару. Именно он руководил убийцами на его даче. Именно он стрелял по беглецам в саду и впоследствии охотился за свидетелями преступления или, вернее, мнимо охотился.
— Что ж, можете его успокоить. Ниг Бара мертв.
Подземный завод, обнаруженный Дрымом, мало напоминал разбойничьи пещеры, полные сокровищ, о которых Аттайр читал в ранней юности. Ни сундуков с золотом, ни драгоценных тканей, ни усыпанного самоцветами оружия. Тем не менее подземелье не уставало подкидывать загадки. В одном из помещений солдаты обнаружили настоящий склад нафталина. Атру почему-то вспомнилось, что незадолго до Великой гражданской это средство от прожорливых насекомых вдруг исчезло с прилавков. Старая экономка, заправлявшая в особняке Тоотов без малого четверть века, жаловалась, что ей приходится ездить за город искать лаванду: «Да и то сказать, здешняя лаванда по сравнению с приморской — тьфу, одно название».
Аттайр поглядел на дату выпуска. Надо же, тот самый год! Что же это за такой секретный завод по производству дальнобойного средства от моли? В другом складском помещении аккуратно упакованные в коробки с надписью «взрывоопасно» лежали… огромные пуговицы. Представить одежду, к которой подобные штуковины пришивались, было невозможно. Размером пуговицы были с небольшое колесо.
— Вероятно, — оглядев находку с разных сторон, почесал затылок Вал Грас, — это должно надеваться на то.
Аттайр сверился с чертежом. Там действительно со стороны выступов наличествовала подобная шайба.
— Возможно, здесь вышибной заряд, — предположил Тоот. — Хотя ума не приложу,
— Да кто его знает, — Вал Грас продолжил осмотр. — Чтобы моль снаряды не поела.
Третьей, казалось бы, понятной находкой, было орудие. Большущая пушка с длинным, но довольно странным для привычной артиллерийской системы стволом. С какими-то накладками, трубчатыми кабелями и полным отсутствием системы наведения. Вместо нее стоял расчетный столик, но со снятым координатным планшетом.
— Вероятно, с той стороны море, — глядя на массивную броневую плиту перед срезом орудийного ствола, предположил Тоот. — Скорее всего, отсюда производились испытательные выстрелы.
— А вдруг по своей шхуне попадут? — ужаснулся Вал Грас. — Да и вообще, в те времена, когда эту дребедень ставили, у нас еще вовсю корабли плавали.
— Не знаю, — покачал головой Аттайр. — Возможно, стрельбы заранее обговаривались, и квадрат вероятного попадания объявлялся запретной зоной. А может, эти бочки летели аж до самой Островной империи. Да, без специалиста тут не обойтись.
Полковник грустно вздохнул. Совсем недавно он наивно предполагал, что знает обо всех известных в Метрополии, Хонти, Пандее и прилегающих территориях видах оружия. Сегодняшняя находка поставила его в тупик.
— Ладно, — он поискал глазами Дрыма. Мохнатый друг развалился у входа, высунув язык, с нескрываемым интересом глядя на Аттайра и других людей. — Все это безумно интересно, тем не менее, надо попасть в замок. Чем быстрее, тем лучше.
Не заставляя упрашивать, упырь поднялся с места и потрусил к одному из коридоров. Он остановился у приоткрытого распределительного щитка, мордой распахнул металлическую дверцу, поднял лапу…
— Не трогай! — закричал Аттайр. — Убьет!
Не послушав его, Дрым толкнул панель с автоматами, предохранителями, проводами, и та легко повернулась, открывая очередной ход. И снова был коридор и длинная лестница, идущая вверх. На одной из ступеней Тоот почувствовал, что металлическая плита словно немного просела под ногой. Еще десяток шагов вверх, раздалось тихое шипение, и словно занавес, открывающий ярко освещенную сцену в начале спектакля, глухая стена начала, поворачиваясь, отходить в сторону, представляя взору Аттайра огромное полотно, на котором храбрый предок отражал натиск коварных врагов, штурмующих Беллу.
— Это же музей профессора Кона! Мы дома!
ГЛАВА 21
Чеглок ненавидел все, что имело отношение к Островной империи. Ненавидел глухо, не подавая виду. Скрывать чувства он научился сызмальства. Еще тогда, когда впервые осознал, что не такой, как все. Иссиня-черные блестящие волосы, темно-карие глаза, загар, будто въевшийся в кожу. Все это отличало Чеглока от всех прочих детишек рыбацкого селения. Впрочем, тогда он еще звался Шун Гиирт или чумазый Шун, как дразнили сверстники. И хорошо еще, если только дразнили. Оплеух и тумаков в детские и отроческие годы ему пришлось испытать столько, что с лихвой хватило бы и на пятерых.