Мир Сценариста. Трилогия
Шрифт:
Глаза Торве расширились в ужасе. На лбу воителя выступила испарина. Он слышал нас, но не видел. Фаза! Какая прекрасная вещь, оказывается.
Я приблизился к Торве поближе, шепнул:
— Мы съедим твою душу! — и отшатнулся.
— Где они, Уве?! — взвыл золотозубый, отмахнулся клинком. — Где они?!
Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 32,6%
Ой да ладно?! Вот так друг у тебя, Торве.
Уве, пряча улыбку, взял приятеля за шиворот и дернул на себя, вытащив из дома. Покрытый татуировками викинг сначала побледнел,
— Колдовство. Колдовство! — прошептал он. Взгляд налился яростью. Викинг подался вперед, с очевидным намерением.
— Стой, Торве, — молодой взял его за плечо. Татуированный зло обернулся, отмахиваясь, но мигом успокоился, столкнувшись взглядом с Уве.
— Хевдинг зовет тебя. Срочно, — Уве смотрел на меня с лихим и яростным любопытством. Так обычно глазеют на комнатную собачку жены олигарха, испражняющуюся тебе на ботинки. Писклявая, потерявшая берега мерзость, цена которой выше, чем вся твоя гребанная жизнь.
Но пнуть ее все равно хочется. И ты почти готов это сделать.
— Я должен посмотреть свое расписание, — пробухтел я в ответ. Покосился на товарищей. — У меня сегодня пара важных митингов.
Никто не улыбнулся. Миша постучал указательным пальцем по виску. Света смотрела с возмущенным изумлением, изумруд глаз скользнул лезвием по сердцу. Черт.
— Егор, это шанс! Не упустите! — жарко прошептал Стас. — Вы нашли контакт!
Я ведь так и не рассказал им о том, что знаком с хевдингом Харальдом. Да и о том, что вписался в поход северян, не поведал. Как-то не было времени. Момент не подвернулся. И еще парочка нелепых отмазок.
— Но я готов все перенести, — повернулся я к ждущему Уве. — Однако меня тревожит ваш друг. Он без чувства юмора. Дойду ли до Бергхейма? Не упаду ли по дороге на нож тридцать четыре раза?
Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 32,65%
— Дойдешь. Выходи, — сказал молодой. Золотозубый морщил нос, как пес перед атакой, дышал сквозь зубы. Мы встретились глазами. Наверное, зря я про его душу пошутил. Не очень зашло воину, это чувствовалось.
Я демонстративно встал на пороге. Вытянул вперед ногу, носком коснулся земли, не отводя взгляда от Торве. Отдернул.
Олег толкнул меня в спину щитом, и я вывалился на улицу. Обернулся возмущенно. Танк улыбался.
— Видишь. Пока живой, — сказал Уве. Торве вогнал меч в ножны и плюнул под ноги.
— Что значит „пока“? — запоздало поинтересовался я.
— Вечером будет пир, чужеземец Лолушко, — сказал Харальд. Он восседал на троне, в богатом убранстве. Причесанный, вымытый, в красном плаще, с золотой цепью на груди. Трезвый, властный, холодный. Совсем не похож на того скучающего владыку, каким был пару дней назад. По бокам от трона замерли двое дружинников в шлемах, с копьями. Чуть в сторонке сунул руки в широкие рукава белолицый жрец. — Пир, на котором мы восславим Одина так, как полагается! И никто не посмеет сказать, что Харальд Скучный чтит богов недостаточно!
Я поднял брови, ожидая продолжения. У меня были сомнения, что хевдинг так распинается именно передо мною. Дротт с выкрашенным лицом наблюдал за мною исподлобья. Глазницы его были вымазаны черным, отчего голова жреца сильно походила на череп.
Верных побратимов Харальда в зале не было.
— Наутро же мы отправляемся в поход! Миккель Ясный собрал три сотни драккаров. Это будет славный набег! Все кланы Замерзшей Унии пришлют своих лучших людей. Мы пройдем стальным потоком по землям распятого, прославляя истинных Богов!
Он замолчал, пристально глядя мне в глаза. Я неуверенно выдавил из себя:
— Ну, в целом, я не возражаю.
Хевдинг не улыбнулся.
Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 33,15%
Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм — 33,16%
Глядя на суровые лица северян, я пытался вычислить, кто еще отреагировал на шутку. Прямо квест-квест. Хевдинг-то понятно, раз почти полпроцента дали. Одну сотую притащил мне кто-то из карлов. Кто? Морды у обоих серьезные донельзя.
Левый или правый?
Может беломордый священнослужитель? А что! Вдруг и у него есть чувство юмора. Без него ж сложно людей резать, а так — выпотрошил человечка в своей священной роще, и давай смеяться-смеяться с товарищами, хороводы вокруг жертвы водить. Морды истуканам обмазывать.
Дротт прищурился, ему мой взгляд явно не понравился. Я был настолько откровенен?
Нет, в целом, я восхищаюсь верой, люблю верующих. Сам, увы, не способен. Но когда кому-то пускают кровь ради обращения к высшей силе, то ничего кроме чернокнижия да мракобесия в голову не лезет. Я ведь парень простой. Всегда представляю себя на чужом месте. Поэтому ничего радостного в том, чтобы отдать свою жизнь над ржавым чаном в священной роще — не вижу.
— Ты помнишь наш уговор, чужеземец Лолушко? — нахмурился Харальд. — Я хочу, чтобы ты был на этом пиру. Я хочу представить шута Бергхейма своим воинам.
— Ок, — пожал я плечами.
Хевдинг пожевал губами и неуверенно переспросил:
— Ок?
— Ну да, ок.
— Здоров ли ты, чужеземец Лолушко? — поинтересовался Харальд.
— А… Погодите. — Я выпрямился, расправил плечи:
— Хевдинг Харальд, ничто не способно разорвать наш договор. Почту за честь быть среди приглашенных на пир!
— У меня есть подозрение, что ты надо мною издеваешься, — Харальд подался вперед. Усмехнулся. — Что значит твое «ок»?
— Это значит, что я понял и согласился. Это как «да», только «ок». Сложности коммуникаций у задохликов, знаете ли, — я вспомнил про Стаса и добавил. — Наши тоже не все понимают подобное.
Дротт вдруг снялся с места. Он молча спустился туда, где стоял я. Замер напротив, вглядываясь в глаза. Ноздри жреца раздувались. На лбу блестели капли пота. Он вообще был мокрый-мокрый из-за этой краски на роже. На виске пульсировала жилка.