Мир Смерти и твари из преисподней

Гаррисон Гарри

Однако местные жители с такой скоростью не плодились, а работать шустрее категорически отказывались, то есть в случае применения к ним жестких мер неизменно и быстро протягивали ноги. Это никуда не годилось, и фэдеры стали завозить работников из других миров. Разумеется, контингент вербуемых в гастарбайтеры был очевиден: всевозможные бродяги, мелкие преступники, авантюристы, в общем, тот народец, представителей которого во все века на любых планетах было хоть отбавляй. Этих людей традиционно считали пеной общества. А согласитесь, когда с супа, например, снимают пену, никто ведь после, за обедом, не ищет, куда она девалась, только спасибо хозяйке говорят за прозрачный бульон. Вот и этих гастарбайтеров никто во всей Галактике не искал. Они работали себе на моналойских плантациях до полного изнеможения, искренне радовались всему вокруг благодаря ежедневной жиденькой похлебочке из айдын-чумры и окочуривались,

как правило, не за сорок лет, как местные, а за два-три года. Некоторые, особо крепкие, тянули лет по шесть-восемь. Эти были исключительно ценными экземплярами. И наркотик им давали в еще более разбавленном виде. Такой метод, как ни странно, повышал работоспособность, заставлял постоянно стремиться к лучшей пище и лучшему результату. В то время как местные зажравшиеся фермеры, потреблявшие айдын-чумру от пуза, ходили вечно расслабленные и трудились вяло. Или, как они любили повторять, трудились в свое удовольствие. А надо-то было в удовольствие фэдеров!

В общем, масштабы деятельности ширились, сельхозрабочих опять не хватало, и, помимо преступников, возникла необходимость задействовать еще кого-то. Интересно, кого же? Ну, велосипед изобретать в очередной раз не стали. Откуда берут в Галактике обыкновенных рабов, хорошо известно из истории. Ими становятся просто люди, захваченные на особо отсталых планетах. Таких, например, где существует вполне официальная работорговля. Или других – где можно легко и без потерь со своей стороны покорять целые города и грузить в трюмы гигантских транспортных кораблей всех без разбору.

Космический флот богатейшей планеты Моналои давно уже состоял не из одного лишь «Сегера». Только формально приписанных к Моналои насчитывалось здесь добрых три сотни боевых единиц. Все эти корабли имели вид торговых или чисто оборонительных звездолетов. Но, разумеется, были способны участвовать как в войнах планетарного масштаба, так и в межзвездных сражениях. Последними фэдеры не слишком увлекались, хватало проблем на родной планете, да и в космосе их больше тревожили заботы экономического характера.

Что и говорить, дело было поставлено на широкую ногу, продумано тщательно, отработано в деталях. И даже не особо стремясь к этому, бывшие бандиты и нынешние хозяева Моналои потихонечку, естественным образом начали бы контролировать всю Галактику. Ведь через их руки и так уже в той или иной мере проходила добрая треть всех финансовых потоков обитаемой Вселенной. А как известно еще из древних времен, кто контролирует чуть больше половины, тот контролирует все. Дело было за малым. Но тут-то неведомые грозные силы и вторглись на Моналои, разрушив вмиг все радужные перспективы. Землетрясение, извержение вулкана, высокотемпературные монстры. Крах, облом, настоящая беда…

Олаф так увлекся, излагая эту масштабную историю, что даже забыл рассказать о себе лично. Так что, едва возникла пауза, Язон, который до этого слушал не перебивая, сразу спросил:

– Ну а ты-то как в лесу очутился? Кажется, именно об этом я и спросил вначале.

– Очень просто, – вздохнул Олаф.

И выяснилось, что дело было так.

Как только фэдеры занялись работорговлей, штурман сразу сказал: «Все. Баста!» У каждого человека существует некая грань, за которую переступать не хочется. Если такой грани нет, это, собственно, уже и не человек. Олаф, не слишком конфликтуя с собственной совестью, принимал участие в торговле наркотиками, тем более что вещество оказалось таким необычным – вроде и не отрава даже, а, наоборот, – лекарство от всех болезней. Изящное оправдание своей преступной деятельности. Мол, смотрите все, мы же гуманисты, мы дарим людям счастье, а вовсе не мучения и смерть! Смотрите, они добровольно соглашаются стать «почетными моналойцами» и здесь, и на других планетах!.. Уговаривая себя подобным образом, Олаф иногда начинал ощущать прямо-таки эйфорию: да они же просто великие целители, настоящие спасители человечества. Им удалось найти истинный путь – путь к свободе от многих скверных желаний, путь к счастью, к единению с природой. Красивый самообман!

Но, когда на Моналои появились первые рабы, все иллюзии рухнули. Кровь, грязь и вонь опять бесцеремонно вторглись в жизнь Олафа. Жестокость, унижение, неизбежная смерть на плантациях – все это навалилось непомерным грузом. Одновременно – так получилось – он познакомился всерьез с местной религией – алхиноизмом. И однажды ночью, осознав свое призвание, добровольно выпил чорума и ушел из резиденции эмир-шаха, где занимал по тем временам самый главный кабинет – дежурного наместника планеты. Олаф ушел в Окаянные Джунгли (или Окаянный Лес – это смотря с какого языка переводить). А туда ни один нормальный фэдер по суеверным соображениям никогда

не совался. В общем, ясно было, что там его искать не станут. Выстроил себе дом, ставший впоследствии храмом жрецов Алхиноя, и сделался Первым Великим Жрецом – пророком древней моналойской религии.

Выяснились любопытные вещи. Олаф оказался человеком уникальным. Во-первых, он не лысел, регулярно употребляя айдын-чумру и прочую наркотическую дрянь. Во-вторых, не терял памяти. То есть терял, но не так быстро и вообще не так, как все остальные. За это и был назван гордым именем Троллькар. Собравшиеся вокруг него безумцы действительно почитали «фруктовика с золотистой шерстью» за святого и оберегали его от любых нападок.

Меж тем очумевших, озверевших от крови и насилия людей становилось на планете все больше и больше. Не готовые к серьезному отпору моналойцы безропотно, а зачастую и охотно шли на военную службу к фэдерам. Другие просто погибали в неравных боях или сбивались в стаи, как дикие звери, чтобы побеждать если не умением, так числом. Эти стаи и оформились в итоге в две мощные подпольные группировки – калхинбаев и стридеров.

Калхинбаи, в переводе с языка тафи «истинные хозяева», были все как один этнические моналойцы, имели мощную секретную агентуру в рядах десятников, сотников и даже среди персональных охранников. Поговаривали, что кто-то из приближенных самого эмир-шаха оказался однажды шпионом калхинбаев. Возможно, этот бедняга в действительности был обыкновенным преданным псом, и подвесили его вниз головой только для устрашения остальных. Но… исключить проникновения лютых врагов в святая святых политической системы фэдеров никто уже не мог. Калхинбаи требовали свержения марионеточного Зулгидоя, изгнания всех шерстяных с планеты и нормального эмирского полновластия. Базируясь в глухих районах Окаянных Джунглей, они время от времени совершали набеги на рабочие поселки Комбината «Караэли-брук» и даже на резиденции султанов. Ни одной реальной победы над силами безопасности фэдеров одержать калхинбаям не удалось, но и полного уничтожения всех бунтовщиков в ближайшее время не предвиделось. Уж слишком многих ухитрялись они переманить в свои ряды. Любой крупный расстрел заговорщиков неизменно давал чудовищные по масштабам метастазы.

Совсем иное дело – стридеры. В переводе со шведского, искаженного по правилам меж-языка, это слово означало «бойцы». В смысле борцы. Борцы за справедливость для всех. Так они себя называли полностью. А свою организацию гордо именовали политической партией. Возглавляли эту менее многочисленную, но более дисциплинированную группировку беглые фруктовики. И шерстяных среди стридеров насчитывалось едва ли не больше, чем лысых. Стридеры категорически отрицали и осуждали любую этническую и лингвистическую нетерпимость, культивировали запрещенный на Моналои «фруктовиковый» язык, использовали всю полноту знаний, полученных ими на своих далеких планетах. Главными методами борьбы считались: похищение современного оружия, транспорта и прочей техники у фэдеров, а также организация всевозможных диверсий. Стратегическая цель – свобода и справедливость для всех, свержение тоталитарного строя, то есть упразднение как эмирской, так и фэдерской власти, демократические выборы и так далее… Олаф сам лично считал, что все это на девяносто процентов трепотня, а истинная мечта стридеров – пробраться в космопорт Томхет, удрать на самых лучших кораблях в пространство и забыть навсегда, как кошмарный сон, безумную планету наркоманов.

Вот только они, дурачки, еще не понимали, что удирать-то им как раз и некуда. Что они теперь прикованы к Моналои навек. Потому что у тех, кто достаточно долго прожил на планете, начинался жуткий абстинентный синдром не только от отсутствия чумрита, но и от нехватки всех прочих факторов в комплексе: излучения, особого состава воды и воздуха, магнитных линий, подземных вибраций… Даже великий Свамп не взялся бы назвать всех факторов, формирующих психику и физиологию моналойца.

Так что обе воинствующие группировки были и смешны и трагичны в своем отчаянном стремлении изменить что-то на давно сошедшей с ума планете. Олаф пытался объяснить главное и тем и другим лидерам. Излагал в наиболее доступных терминах реальное положение дел. Лидеры приходили в ужас, не верили, потом до них доходило, они впадали в еще большее отчаяние, потом снова не верили. А в итоге все заканчивалось бессмысленными кровавыми схватками. Ведь калхинбаям проще было считать, что это шерстяные пришельцы виноваты в трагедии всего коренного населения Моналои. Стридеры, в свою очередь, обвиняли во всех грехах тупых и жестоких айдын-шовинистов, как они называли калхинбаев. Лидеры тех и других менялись часто, так как смертность среди них была очень высока. Однако, к сожалению, это не влияло на их отношения с пророком Троллькаром. Они никак не хотели его понять.