Мир смерти против флибустьеров

Молчанов Антон

Морган лично провожал их и с удовлетворением убедился, что ни один не носил с собою оружия — только камеры. А вообще после первого странного разговора с Язоном само слово «хроникеры» вызывало в душе пиратского капитана необъяснимое благоговейное чувство. Да, собственно, чего тут необъяснимого? Ведь хроникеры были посланниками богов, а значит, почти богами.

Меж тем Морган кропотливо суммировал всю информацию, которую удавалось добыть. Язон, кстати, дал ему возможность просматривать и сделанные хроникерами записи (а куда было деваться?). И уже близился тот час, когда главарь флибустьеров введет в бой одновременно все свои силы.

— Вот как только я сумею оценить

в полном объеме, какое именно сопротивление будут мне оказывать, — рассуждал Морган, — как только сопоставлю до мельчайших деталей их и свои ресурсы, как просчитаю все возможные последствия, так и ударю со ста пятидесяти точек одновременно. Мы назовем эту операцию «Большой Штурм».

— Скучное название, — заметил Язон.

Морган склонил голову набок, задумался:

— Ты прав. Сейчас придумаю, получше. Как, говоришь, называют Пирр? Мир Смерти? Так у нас будет операция «Смерть Миру Смерти». Каково?!

— Длинновато чуть-чуть, — критически подошел Язон, — не по-военному. Пусть лучше будет просто «Смерть Миру».

— Принято, — согласился Морган. — Так слушай. Мы долбанем сразу из полутора сотен мест. И это сработает! Такое широкое наступление просто не сможет не отвлечь их внимания от главного. Вот тогда-то специально подготовленный отряд и пойдет на Эпицентр. Логично?

— В принципе — да. Все логично. А в деталях — давай обсудим ближе к делу.

Так они и откладывали этот день, это время "Ч" — время начала большого штурма под жутким названием «Смерть Миру». Все сомневались, все думали: а вдруг еще чего-то не учли?

Язона же на самом деле томили совсем другие проблемы.

Оставаясь вдвоем с Метой, а это теперь случалось намного чаще, они каждый раз обсуждали, когда и как им уйти от Моргана к своим. Да, теперь они так и говорили — уйти, а не удрать. Ведь сделать это на родной планете было проще простого.

Иногда во время боевых операций они просто укатывали на бронемобиле в лес или уплывали на быстроходном глиссере в море под видом лихого штурма очередного скопления злобных мутантов. А в действительности Язон и Мета наоборот выбирали местечко потише — уж они-то хорошо знали, как это делается! — и там подолгу обсуждали дальнейшие планы, привлекая к дискуссиям Керка, Реса, Наксу или Арчи. Друзей они вызывали исключительно по пси-связи и точно знали, что эти беседы Морганом не перехватываются.

Некоторые горячие головы среди пиррян, особенно молодых, требовали, конечно, немедленного возвращения Язона и Меты в Открытый. А они бы и не против, но оставалась одна маленькая загвоздка: пока сидишь в стане врага, можно худобедно регулировать, действия флибустьеров, во всяком случае, вовремя предупреждать своих о самых последних коварных засмыслах оккупантов. А стоит Язону и Мете бросить капитана Генри Моргана, исчезнуть с глаз его — и все станет подругому. Да, разумеется, сами они прекратят балансировать на острие ножа, им уже не станет грозить внезапный провал и страшная смерть от острых клинков озверевших флибустьеров. Зато процесс будет пущен на самотек, и кто ж его знает, чем все кончится. Пиратов не только много, но они еще и злее любой пиррянской твари. А Морган не только зол, но еще и умен необычайно, во всяком случае, хитер.

Было решено держаться на положении шпионов до последнего, то есть до начала тех самых широкомасштабных военных действий. А уж под несмолкающий грохот канонады, среди пылаюгцих джунглей, рассыпающихся в песок скал и закипающего моря потеряться недолго. Морган не сразу и поймет, что они ушли, а не погибли, а когда поймет, будет уже неважно, потому что поздно. Война перейдет в последнюю стадию — стадию открытого

противостояния двух сил: той, что останется к этому часу от флибустьеров, и — всего населения Пирра, разумного и неразумного. А что, если удастся вступить во временный союз со зверьем? И даже еще более дерзкая мысль мелькнула у Язона: ведь именно в такой ситуации временный союз может стать постоянным. Неужели это и есть путь к долгожданному миру между бывшими врагами — человеком и природой Пирра?

Однажды Мета попросила его.

— Слушай, я тут видела, как меня снимали сегодня, возможно, крупным планом. А мне кажется, я не лучшим образом выглядела — и причесаться забыла, и лицо все было перепачкано, и вообще, если честно, стреляла не очень метко. Так что, если можно, ты попроси своих хроникеров вырезать эгот кусок, когда они начнут монтировать фильм.

Язон посмотрел на нее несколько странно и ответил после изрядной паузы:

— Хорошо. Когда действительно фильм монтировать начнут, я лично проконтролирую, чтобы эгих кадров там не было.

— А что, — по-своему истолковала Мета его замешательство, — фильм вообще делать не будут? Никому он не нужен, что ли?

— Да нет, конечно, нужен. Мы еще все вмесге будем потом смотреть его и детям показывать. — Язон справился с внезапной нерешительностью и теперь говорил бодро и весело: — Но прежде мы с тобою вдвоем просмотрим все, что снято, и сами выберем лучшие кадры для друзей и потомков.

— Да брось ты, — сказала Мета, — некогда мне всякой ерундой заниматься.

Разговор увял сам собою, а Язон потом долго раздумывал, почему же не рискнул сказать Мете правду. Побоялся, наверно, неадекватной реакции — все-таки амазонка его только что из боя вернулась, не остыла еще, могла по инерции и стрельбу начать

Он рассказал ей правду чуть позже. Вдруг понял, что дальше тянуть невозможно. В конце концов, что за тайна такая? Ну, игрок он, ну, есть у него свои хитрые приметы, суеверия. Но Мета — это же самый близкий человек, не может она ничему помешать, разве что наоборот — поможет. Остальным — не обязательно. Но она пусть знает все.

И разговор строился так.

— Слушай, — сказала Мета, вытирая пот со лба и тут же замолкая изможденно.

Она автоматическим движением проверила наполненность магазина и погладила ствол пистолета, еще горячий и, казалось, дымящийся после отчаянной пальбы. Они отбились от стаи рогоносов, прорвались к бронемобилю, забрались внутрь и лежали теперь на разложенных сиденьях, давая себе короткую, но полноденную передышку.

— Слушай, — повторила Мета, — а как ты думаешь, кто все-таки победит на этот раз? Люди или Пирр?

— Флибустьеры или Пирр? — переспросил Язон, как бы невзначай поправляя Мету, дескать, пираты — не совсем люди. — Как я думаю?

Переспросил и замолчал. Он явно тянул с ответом.

— Ты, что ли, не хочешь со мною говорить? — по-детски обиженно спросила Мета.

— Хочу, — сказал Язон. — Даже очень. Ты только приготовься. Я сейчас сообщу кое-что для тебя новое. Видишь ли, мне не надо думать на эту тему, я уже давно все обдумал, просчитал и сделал свою ставку, поэтому проиграть теперь просто нельзя. На этот поединок «Мир Смерти — Флибустьеры» у меня поставлено все: деньги, репутация, благополучие, жизнь, наверно, даже твоя любовь. И я сделал свой выбор однозначно: победить должен Пирр. Конечно, теоретически могут одержать верх и флибустьеры, такой вариант у нас был предусмотрен, и никто его в принципе не боится. Старина Керк сообразит, как себя вести. Но именно Керк и станет соображать, потому как меня в этом случае уже не будет. Я или не допущу победы Моргана, или погибну.