Мир Тевос. Палач Смерти

Джонс Редбери

— Если бы я так сделал, то мы бы вдвоём тут и лежали, если не хуже, — натужно проговорил я.

— Дурак! — тихо сказала девушка и упёрла взгляд в пол.

Ну вот и поговорили.

Утром я всё же заставил Аню пойти домой, незачем ей тут ошиваться, лучше пусть пойдёт, отоспится в родных пенатах.

Как я успел узнать, всю ту пятерку задержала полиция, так что путь домой у неё должен пройти без эксцессов. Девушка же заверила меня, что скоро снова придёт, но уже с апельсинками.

Днём ко мне пришли родители,

неизвестно откуда узнавшие о том, что я в больнице. Я лично им не сообщал, да и телефон был в хлам после моего вечернего истязания.

Может, в полиции решили осведомить родственников, вдруг что.

— Мужик! — коротко с улыбкой сказал отец, когда вошёл в палату, за что и получил удар по затылку.

— Дурак он, а не мужик! — сразу же возразила ему мама.

— Сказали, что он девушку защищал, это значит что? — Одной рукой он почесывал получивший удар затылок, а палец другой поднял вверх. — Что мужик!

За это он получил второй удар и неодобрительный взгляд мамы, и был вынужден прервать своё восхваление меня любимого и притихнуть.

Из её слов следовало, что им совсем недавно и впрямь позвонили с отдела и сказали, что их сын нейтрализовал целую банду бандитов.

Ну, тут они приврали. Если пассивное лежание на земле ещё можно назвать нейтрализацией, то эту свору полуалкашей-полугопников, бандой уж точно нельзя было.

Ух, как я был на них зол, и злоба моя с каждым витком боли всё усиливалась и усиливалась. Нет, конечно, вендетту объявлять не собираюсь, тем более, им не скоро из дома со стальными решетками выходить, я надеюсь. Но злобу злобную затаю.

Вечером же меня опять посетила Аня. Как и обещала, она принесла апельсинки, да и ещё пару яблок.

— На работе сказала, что ты в больнице, — усевшись рядом с кроватью на стул, начала девушка. — Все пожелали удачного выздоровления, особенно рьяно об этом говорил Сенков. Ещё и придти хотел, требуя у меня рассказать ему, в какой именно ты больнице! — когда она это говорила, то усилено жестикулировала, совершая руками в воздухе совершенно нелепые движения.

— Кто? — упер я в девушку непонимающий взгляд.

— Ну, Сенков! Он сказал что вы друзья, вроде ваши рабочие места рядом… — Девушка задумалась. — Максим, вроде, зовут!

Друзья, хм… Ну да.

— И что, ты сказала ему, где я лежу?

— Не-а! — помотала головой Аня. — А надо было?

Я махнул рукой, благо хоть ей я уже мог двигать так, чтобы была не адская агония, а вполне терпимое состояние.

Была уже ночь, и я еле спровадил подругу. Ей-то на работу надо, это я могу пролеживать бока, а она нет.

В таком темпе и прошло три дня: я лежал, ко мне приходили.

И врач, видя, что я иду если не на поправку, то на улучшение состояния точно, отпустил меня домой со строгим запретом не делать резких движений. Так что не делать мне тройное сальто с резким разворотом

на 180 градусов.

Зато в виртбоксе лежать можно, и то радует.

В Тевосе всё как всегда, как в той песне «солнце ярко светит, и смеются дети…» Только какие дети посреди дороги? Во все стороны только деревья.

Так что было только солнце. Ну ничего, и его хватит.

Почта просто разрывалась. Такое внимание к моей персоне очень льстило, так как писем от кого только не было: И от Исы, и от Топоса, и от Милы, и даже Гэма написал, спросив: «Гдэ эго дарагой друг?».

Всем ответил, что был не в состоянии войти, детали не уточнял, что бы совсем уж вопросами не засыпали.

Через небольшой промежуток времени на моём пути встал город, не такой большой, но город. Наверное, по величине он был как Эргорн, с которого и началось моё увлекательное путешествие.

— Добрый день, достопочтенный страж! Могу ли я узнать, как называется сей прекрасный город? — обратился я к стражу, стоящему около городских ворот.

— Лисуурт! — коротко ответил он мне.

Передо мной встала задача — на остаток денег купить карту, или же найти какую-нибудь замену потерянному плащу.

Всё же карта победила в моей мысленной схватке, и я пошёл на поиски местного картографа.

Опросив несколько людей, в числе которых, кстати, были и игроки, я узнал, что лавка картографа отсутствует, но есть магазинчик барахольщика, в котором, если повезёт, можно найти оную.

Что же, выбирать не приходится. Без карты столько времени ходить совершенно нелепо. И дело даже не в том, что я не знаю точного направления, а в том, что я в принципе не понимаю, где есть. А перспектива затеряться где-то на просторах этого огромного мира меня совершенно не прельщала.

— Мне сказали, ты местный барахольщик! — без приветствий обратился я к продавцу.

— Да! — совсем не обидевшись, ответил мне он.

— Карту бы! — Я состроил измученно жалостливое лицо.

— 50 монет, за самую простую, — выдал свою цену торговец.

Я возмутился такой наглости. Фиксированная цена 35, что за цены? Об этом я ему сразу и сообщил. На что получил вполне ожидаемый ответ:

— Иди, поищи у кого другого!

Нет, таких денег нет! Я еле тридцать пять монет наскрёб из дырок карманов.

Я тяжело вздохнул, а продавец, заметив мои вздохи горя, быстро посмотрел по сторонам, а потом шепотом начал:

— Я могу сбросить цену, но если ты мне кое с чем поможешь!

— Хорошо, а почему шепотом? — так же тихо ответил я ему.

— Нини никогда не сбрасывает цену! — Он вновь обвел округу взглядом. — Если кто узнает, то все начнут лезть — мол, давай мне скидку, ведь так долго знакомы, а мне такого не надо!

— А почему мне решил сбросить? — Я тоже осмотрелся по сторонам, чтобы поддержать всю нелепость сцены.