Мир в ХХ веке
Шрифт:
Второе из этих значений (в отличие от первого, более или менее общего и одинакового во всех ранних очагах урбанизма) для нас наиболее важно, ибо именно оно на многие века, порой тысячелетия, определило характер того либо иного из мегасоциумов, с которыми мы имеем дело на протяжении длительного времени, особенно на Востоке.
Цивилизации тесно связаны с религиями и в конечном счете обусловлены именно ими. Они вторичны по отношению к господствующей религии. Соответственно среди цивилизаций следует различать развитые и недостаточно развитые. Ставить всех на один уровень, как то пытался сделать А. Тойнби с его то 21, то даже 30 с лишним так называемыми локальными и практически равными друг другу цивилизациями [549] , едва ли справедливо. Вернее делить цивилизации на великие (их всего четыре: западная иудеохристианская с четырьмя основными модификациями — иудейско-ветхозаветной, католической, православной и протестантской — и три восточные — исламская
549
Краткое изложение его идей см.: Тойнби А. Постижение истории. М., 1991.
Если исходить именно из этого членения, вполне удобного для теоретического анализа и особенно для последовательного изучения основ истории духовной культуры Востока, то окажется, что на современном Востоке (после возникновения и упрочения в VII в. н. э. ислама) мы имеем дело только с тремя основными религиями и соответственно с тремя великими цивилизациями. Обратим внимание на эти цивилизации, ибо они в ушедшем XX веке проявили себя весьма зримо [550] .
Различия между ними достаточно существенны. Ислам, оказавшись наследником как древневосточных субцивилизаций Северной Африки и Западной Азии, так и (через Византию и ее провинции) великой культуры античного мира, а также очень много заимствовавший из ветхозаветной мудрости иудеев и от раннего византийского христианства, сумел гармонично переплавить все это богатое наследие, добавив к нему языческие традиции полупервобытных кочевников-бедуинов и элементы, связанные с многовековой привычной практикой караванной транзитной торговли. Все это нашло свое отражение в Коране, хадисах Сунны и, главное, в жестких нормах шариата, исламского права (во всех его четырех основных школах-масхабах). В результате сплава древней культуры, активной воинственности полупервобытных кочевников и торговой хватки мастеров транзитных контактов возникла не только новая религия, но и новая цивилизация.
550
Подробнее см.: Васильев Л.С. История религий Востока. М., 1998. Здесь даются только самые общие характеристики основных религий и цивилизаций Востока.
Как религия ислам, чья догматика была фактически создана неграмотным пророком Мухаммедом, черпавшим свою мудрость из бесед с сопровождавшими арабские караваны знающими иудеями и христианами и позже ссылавшимся на то, что он получил ее от самого Аллаха (Коран, насыщенный заимствованиями из Библии, считается правоверными мусульманами несотворенной книгой, т. е. заповедями Аллаха), — в богословском смысле не слишком глубок. Сила его совсем в другом. Он в отличие от любой иной религии, имеющей церковную организацию либо лишенной ее, жесток и неумолим. Здесь нет свободы поведения (в других религиях одни чаще и охотнее посещают храмы, другие вовсе забывают о них и вспоминают лишь по большим праздникам; моральные нормы можно строго соблюдать, но можно и манкировать ими — до определенных пределов, разумеется).
Наиболее характерной чертой ислама в обоих его модификациях и многочисленных сектах является основанный на постоянно и сознательно воспитываемой фанатичной вере и жесткой догматике (чего стоит одна только обязательная пятиразовая ежедневная молитва, от которой освобождаются лишь немногие, например, больные) сильный акцент на религиозно детерминированное социальное поведение. Генеральная установка ислама — покорность воле Аллаха и его представителей на земле. Абсолютная власть его над правоверными состоит в полном слиянии религии и светской администрации, а также в сознательно культивируемом фатализме (“на все воля Аллаха”, “без нее волос не упадет с головы”) и принижении личности перед великим и всемогущим Богом.
Для ислама характерен жесточайший конформизм (разумеется, он выглядит по-своему в рамках каждой из сект); здесь наиболее отчетливо выражен деспотизм любого вышестоящего (его власть освящена) и слабо защищена собственность индивида при всем том, что в Коране и иных священных книгах немало говорится о покровительстве предпринимательству и резко осуждается только ростовщичество, практика взимания процента. Для арабо-исламской цивилизации, навязанной и более развитым народам, принявшим ислам и соответственно перестроившимся, характерно отсутствие социальной замкнутости сословий, в частности противопоставления наследственной знати простолюдинам. Здесь большую роль играет вертикальная социальная мобильность: внутренняя сила личности, способности и удачный случай здесь чаще, чем где-либо, превращали
Активная служба делу Аллаха вплоть до джихада, т. е. войны с неверными, считается не только основным смыслом существования мусульманина на этом свете, но и залогом его процветания в загробной жизни (молодых воинов, отдавших жизнь за ценности ислама, особенно прельщают райским блаженством рядом с прекрасными гуриями). И стоит заметить, что везде и всегда мусульмане с их фанатизмом считались очень храбрыми воинами. Почти на всем Востоке из них комплектовались гвардейские отряды охраны правителей. Вообще же жестокость и склонность к роскоши верхов, неторопливость и непритязательность низов и, что весьма существенно, приниженное положение женщины (по нормам шариата ее слово в суде равно половине мужского) характеризуют традиционное исламское общество. К сказанному существенно добавить, что в форме закята (налог с имущих) ислам всегда стремился к некоей социальной поддержке неимущих, к своего рода социальному равенству. Все мусульмане, кроме того, считались единым целым (умма), а национальные и расовые различия при этом воспринимались как нечто второстепенное, малозначительное.
Совсем иначе выглядела индуистско-буддийская традиция — цивилизация, видевшая основной смысл существования человека в его религиозно-детерминированном индивидуальном поведении. Каждый сам кузнец своего счастья. Освобождение от материального мира и слияние с Верховным Абсолютом (Брахман, мокша, нирвана и т. п.) — высшая цель жизни, а достижение ее зависит как от висящей на каждом кармы (сумма злых и добрых поступков на протяжении ряда перерождений, определяющая колесо сансары, т. е. конкретные формы вечного перерождения живых существ), так и от индивидуальных усилий каждого. Неудивительно, что усилия многих, будь то владевшие тайнами бытия и мироздания касты жрецов-брахманов или буддийские и джайнские монахи, вели к уходу от мира и к попыткам вырваться из круга сансары. Высшая социально-духовная ценность (слиться с внефеноменальной Реальностью) вела к тому, что генеральная установка здесь всегда была направлена не на организацию социума или создание крепкого государства, но на уход от мира.
Ставка на интроспекцию думающего прежде всего о себе самом индивида вела к крайней степени рыхлости как религиозных доктрин, так и возникавшего на их основе общества и складывавшегося в нем государства. Индуистско-буддийская традиция-цивилизация во всех ее вариантах отличается крайней степенью терпимости, включая безразличие к власти как таковой. Это в свою очередь влекло за собой как слабость власти (в Индии — по крайней мере в доисламский период ее истории), так и высокую степень социального самоуправления, выразившегося в жесткой системе каст. Не нуждаясь в чрезмерном административном усердии аппарата власти (налоги собирались столь же легко, как мед из пчелиных ульев, а каждая община или каста была так же замкнута и надежно защищена от вторжения в нее, как улей), индийское общество не стимулировало излишней активности в рамках привычного феноменального мира, хотя и поражало своим ярким и причудливым многообразием форм существования.
Дочерние по отношению к древнему брахманизму и частично более позднему индуизму, оба варианта буддизма, принципиально отрекшегося от каст (это же относится и к джайнам), равно как и продолжавшие свято хранить свое знание брахманы, многое взяли от древнеиндийской традиции, но сделали акцент на равенство каждого перед лицом спасения во внефеноменальной Реальности. Однако закон кармы не сделал буддистов, джайнов или индуистов фаталистами, тем более фанатиками, в чем они кардинально отличались от завоевавших Индию на рубеже ХІІ-ХІІІ вв. мусульман. Для индуистско-буддийской цивилизации в целом всегда были характерны высокие этические побуждения (этого требовала карма) и детально разработанная культура чувств, в том числе и чувственности. Женщина здесь была практически равноправной, а ее страстное желание не смел не принять во внимание понравившийся ей мужчина. Важно также оценить принцип ахимсы, т. е. ненасилия, ненанесения вреда любому живому существу (оно могло быть твоим родственником после очередного кармического перерождения).
Индуистско-буддийская цивилизация воспитывала миролюбие и уж во всяком случае не звала никого к войнам либо к социальным катаклизмам: твое нынешнее состояние — результат твоей кармы; улучшай ее — и станешь в новом перерождении иным. А завидовать богатым и знатным нечего. Они заслужили свое положение своей кармой…
Китайско-конфуцианская традиция-цивилизация, обогащенная в разных ее вариантах буддизмом, даосизмом и (в Японии) синтоизмом, всегда была достаточно безразлична к миру внефеноменального. С древности главной заботой китайцев и их соседей было стремление к социальной гармонии и упорядоченной администрации. Генеральная установка здесь, освященная именем Конфуция и уходившая во многих своих основных позициях в глубь веков, — это признание высшей ценности оптимально организованного бытия, в рамках которого старшие заботятся о младших, а младшие почитают старших. Во главе разумно обустроенного государства должен стоять мудрый правитель, а вышколенные чиновники из числа специально подобранных и прошедших строгое конкурсное сито умных и способных людей обязаны, не жалея усилий, помогать ему.