Мир в ХХ веке

Коллектив авторов

Ее политической основой являлись господство однопартийной политической системы; уничтожение политических оппонентов в лице других партий и внутри правящей партии; сращивание партийного и государственного аппарата; создание системы официальных (огосударствленных) массовых организаций; унификация всей политической и общественной жизни; культ харизматического вождя; мощный репрессивный аппарат; разветвленный аппарат обработки общественного сознания.

В сфере духовной жизни она характеризовалась огосударствлением партийной идеологии и символики; изъятием и уничтожением литературы, не укладывающейся в идеологические

рамки режима; государственным контролем над средствами массовой информации; жестким контролем над единой системой идеологизированного образования; унификацией и стандартизацией духовной жизни; деятельностью пропартийных творческих союзов.

Такая система организации общества держалась на двух важнейших “китах” — масштабной идеологической и политико-воспитательной работе, призванной убедить население в правильности проводимого политического курса, и отлаженной репрессивной машине, позволявшей не только наказывать противников режима, но и профилактировать их появление путем “срезания” целых слоев населения, потенциально опасных для власти.

На это были нацелены не только органы НКВД, но и само советское законодательство. Оно позволило, например, только по РСФСР, на вполне законной основе привлечь к судебной ответственности за 1926–1952 гг. судами первой инстанции около 40 млн человек. В эту цифру не вошли репрессии в ходе сплошной коллективизации, внесудебные решения “троек”, депортация народов и т. п. По официальным данным, в 1930–1952 гг. по обвинению в контрреволюционной деятельности и антигосударственных преступлениях были осуждены 3 778 234 чел., из которых 786 098 были расстреляны.

Построенный в СССР “государственный социализм” явился не только материализацией марксистско-ленинской идеологической концепции, но иной, альтернативной капитализму моделью развития индустриального общества. Ее создание стало одним из вариантов выхода из общемировой структурной перестройки. В отличие от радикального правого, фашистского, это был ультралевый вариант общемирового общественного развития. Столкновение этих альтернатив (а также и неолиберальной модели выхода из мирового кризиса, предложенной США, Англией и Францией) во многом определило и последующее их противоборство в ходе второй мировой войны.

Внешняя политика советского государства с октября 1917 г. не претерпела серьезных изменений. Она оставалась в плену идеологических догм. Однако если первоначально она строилась на убеждении Ленина, Троцкого и других лидеров большевизма в близости мировой революции (на нужды которой тратились колоссальные средства полунищей страны), то к концу 20-х годов утвердилась иная идеологическая схема, согласно которой признавалось, что СССР в течение достаточно долгого времени может оставаться единственной страной социализма (народная Монголия была не в счет), а потому поведение на международной арене должна была определять формула: “СССР — осажденная крепость”.

В течение многих десятилетий советская внешняя политика отражала противоречивость, обусловленную курсом на поддержку мировой революции и необходимостью устанавливать “нормальные” отношения с капиталистическим миром.

Изначально приоритет во внешней политике Советской России долгое время оставался за Германией: их объединяло положение “изгоев” в послевоенном европейском и мировом сообществе, а также стремление обеих стран преодолеть с помощью друг друга международную изоляцию. Советской России было необходимо получение кредитов и машин для нужд индустриализации. Германия была заинтересована в преодолении с помощью России ограничений, наложенных на нее Версальским договором. Обеим странам не только удалось достичь своих целей, но и заметно изменить сам характер межгосударственных отношений,

сделать их более доверительными (что было подтверждено Раппальским договором 1922 г.).

Ситуация изменилась с приходом к власти в Германии фашистов. Довольно скоро все основные направления сотрудничества были свернуты, а с 1934 г. начинается кратковременный период переориентации внешней политики СССР на страны западной демократии (выразителем этого курса стал сменивший Г.В. Чичерина М.М. Литвинов). В рамках этого курса СССР был принят в Лигу Наций, попытался стать центральным звеном создаваемой системы коллективной безопасности в Европе, ограничить начинавшуюся фашистскую экспансию.

Начало кризису этого направления внешней политики СССР положил мюнхенский сговор западных демократий с фашистскими лидерами в отношении судьбы Чехословакии, происшедший не в последнюю очередь из-за заметного падения международного авторитета СССР в ходе массовых репрессий 1937–1938 гг. Весной 1939 г. советские руководители начали контакты с германским руководством относительно нового сближения. Интерес СССР лежал, в первую очередь, в заключении кредитного соглашения с Германией (необходимого в том числе и для финансирования обширных военных программ). Гитлеру же был необходим нейтралитет Сталина в намечавшейся войне с Польшей. Окончательное решение о тесном альянсе с Германией было принято в августе, когда московские переговоры с миссиями Англии и Франции зашли в тупик, а у Сталина появился реальный шанс договориться с Гитлером о разделе сфер влияния в Восточной Европе.

В рамках договоренностей, достигнутых в августе-сентябре 1939 г. между Сталиным и Гитлером, в состав СССР в 1939–1940 гг. оказались включенными территории, прежде входившие в состав Российской империи — Прибалтика, Западная Украина и Западная Белоруссия, Бессарабия. Лишь Финляндию не удалось вновь вернуть под власть великого восточного соседа. Но постепенно в рамках сотрудничества между СССР и Германией нарастала напряженность. Она была обусловлена прежде всего приближением сроков нападения Германии на СССР, объявленного Гитлером в качестве главной задачи нацистов еще при зарождении фашистского движения в Германии.

Для реализации своих намерений Москва оказывала на страны Прибалтики и Финляндию сильное политическое и военное давление; в 1940–1941 гг. были осуществлены массовые депортации многих сотен тысяч жителей Прибалтики в восточные районы Советского Союза.

Отказ Финляндии согласиться на советские требования привел к советско-финской войне, показавшей военную слабость Красной Армии и укрепившей уверенность Гитлера в успехе предстоящей войны с СССР. В период после заключения советско-германского пакта советское руководство не смогло осуществить крупные меры по укреплению обороноспособности страны и ее подготовке к войне. Сталин игнорировал многочисленные факты и предупреждения о готовящемся нападении Германии; в результате оно оказалось внезапным и неожиданным.

Разразившаяся 22 июня 1941 г. война с Германией стала второй в XX в. битвой народов нашей страны за свободу и независимость. Это была всенародная Великая Отечественная война, стоившая народу огромных материальных и людских потерь. Как и в августе 1914 г., летом 1941 г. волна патриотических настроений вылилась в стремительную мобилизацию, сплочение населения вокруг властных структур и общенационального лидера — Сталина.

Вместе с тем сам вождь и близкие ему члены высшего руководства пребывали первое время в состоянии шока не только от внезапно начавшейся войны, но и от катастрофических последствий ее первого периода. Всего за несколько недель боев Красная Армия потеряла более 100 дивизий (три пятых всех войск западных приграничных округов).