Мир в хорошие руки
Шрифт:
– Чего такой жизнерадостный? – поприветствовал я друга, пропихивая капавшую на коврик Машуру в коридор с зеркалами.
– Тебя рад видеть, – чуть застенчиво пробормотал Вовка, отступая в сторону. – Вот, знакомьтесь. Это Андрей Юрьевич. А это…
– Маша из Саратова, – зло буркнула Машура, посылая взгляд исподлобья высокому нестарому мужчине.
– Очень приятно, – улыбнулся «мировой Андрей». Улыбка была печальная, будто в его жизни случилось что-то непоправимое, и он никак не мог забыть об этом, даже когда спал или
Он протянул мне длинную узкую руку, которую я после секундного колебания пожал. Машура тоже сунула хозяину кончики пальцев. Глаза мужчины скользнули по растекающейся на мраморных плитках грязной лужице и плавающим в ней кроличьим ушам – уже не розовым, а черным.
– Переодеться бы вам, – холеные пальцы почесали гладко выбритый подбородок. – А может, и в душ сразу, а? Согреться? Хотите?
Да, надо отдать «новому хахалю» должное: нашел тактичный способ отправить в ванну бомжеватых пасынковых гостей. Я припомнил, что последний раз мылся где-то неделю назад, и решительно кивнул. Машура вопросительно глянула на меня.
– Давай-давай, Маш, а то от тебя уже псиной воняет, – подбодрил я сироту саратовскую. – И это… дамы вперед.
После моего короткого инструктажа девчонка перестала пугаться бьющей сверху воды и освоила систему самополива. Оставив ее в ванной с мылом и стопкой полотенец, я проследовал за Вовкой на кухню. Там хозяйственный Андрей без Юрьевича уже разливал чай. На круглом столике красовалась вазочка с печеньем и блюдо, полное ярких экзотических фруктов – гигантских желтых апельсинов, манго и, кажется, маракуй.
– А может, вы есть хотите? – обернулся ко мне новоявленный отчим. – У нас тут котлеты в холодильнике…
Я вежливо отказался и присел на край табуретки – не хотел подушки на стульях мочить. Ноги сунул как можно глубже под стол – аромат фруктового чая, к счастью, пока заглушал все остальные запахи. Но глазастый хозяин заметил мой маневр:
– Сапоги мои тебе как, не натерли? Сорок третий размер все-таки. – И как ни в чем не бывало зачерпнул ложечкой сахару.
Вовка недоуменно перевел взгляд с отчима на меня и обратно:
– Какие сапоги?
– Извини, не успел тебя предупредить, – я тоже решил обнаглеть и положил себе песку. Две ложки. – Мы тут заняли кое-что у тебя с дачи, – я нарочито обращался напрямую к приятелю. Дача-то была именно его и материна, так что пусть не забывает «дядя Андрей» – его сапожищи там только временно стояли.
Вовка смущенно заерзал на стуле:
– Андрей, это… Им же наверняка ночевать негде было, а тут еще холодрыга такая, дождь… Мы с Лианом и раньше не в сезон в Толмачево ездили, помнишь, я тебе рассказывал…
– Вдвоем ездили, – уронил мужчина c ударением на «вдвоем» и подтолкнул ко мне синюю вазочку. – Печенье хочешь? Домашнее.
Наши глаза встретились. У Андрея они были темно-коричневые,
– Вов, ты не поищешь какую-нибудь смену для гостей? Лиану, наверное, из твоего что-нибудь подойдет. А для Маши возьми из маминого, она не обидится. Только смотри тихонько там, не разбуди.
Вован радостно сорвался со стула, словно щенок, которому хозяин бросил палку.
– Лена только что из Темиртау приехала, – зачем-то пояснил Андрей, размешивая сахар в высоком бокале. – Там замечательный курган раскопали – погребение сакского воина и мальчика… Да ты, может, слышал, об этом в газетах писали, в интернет-новостях?
Я покачал головой:
– Вы ее закодировали? Или насильно в диспансер укатали?
Блондин обжегся чаем, поджал губы и отставил бокал на стол.
– Лиан, почему ты так мать Владимира не любишь? Она тебе что-то сделала?
– Она Вовке сделала, – я подцепил из вазочки вторую печенину. – Вкусно, кстати. Вы испекли?
– Нет, это Лена, – спокойно ответил Андрей, карие глаза снова поймали мои. – Владимир простил ее. У них теперь прекрасные отношения.
– А у вас с «Владимиром»? – я не отводил взгляд. – Тоже прекрасные?
Мужчина откинулся на спинку стула, длинные пальцы поглаживали бока чашки. Почему-то он напомнил мне ящерицу, рассматривающую Алису в телескоп.
– Лиан, пойми, отчим не является сволочью по определению. Если ты от сожителя твоей матери не видел другого, то это не значит…
Печенина громко хрустнула у меня в кулаке. Я ничего не сказал только потому, что слова Машуры «а с другом ты тоже подерешься?» все еще звучали у меня в ушах. Сверлил доброго отчима взглядом и мысленно считал до десяти. К счастью, у Андрея хватило ума заткнуться. В неловкой тишине раздались музыкальные трели – моя спутница во всю драла горло под душем, талант развивала. По коридору прошлепали тапки, и в кухне появился Вовка с кучкой цветного тряпья.
– Вот, я тут нашел… Может, великовато…
– Спасибо, – улыбнулся Юрьевич. – Ты грязное собери, пожалуйста, в мешок и выброси.
– Стирать не будем? – удивился пасынок.
– Не будем.
Вован сгрузил одежду на стул, вытащил из шкафа черный пластиковый мешок и утопал обратно в прихожую. Карие глаза снова заползали по моему лицу. Я выдержал взгляд, хотя хотелось смахнуть его, как липкую муху.
– Я же помочь тебе хочу, дурачок, пойми. Владимир мне все про тебя рассказал…