Мир, в котором меня не было

Китра-Л

Дверь отварилась, а мой рот распахнулся в глубоком удивлении.

Это же кабинет Инквизитора.

Я захлопнула за собой дверь и бросилась к ящикам письменного стола. Именно там он оставил Дневник в прошлый раз и, похоже, не спешил ничего меня. Письма и бумаги летели в стороны, пока я хлопала дверцами. Он здесь, точно здесь!

Быстрее!

Еще!

Чернильница на пол. Перья туда же.

Книги – простите. Учебники –ненавижу вас.

Я властвовала над хаосам, в поисках цели.

Когда

последняя преграда была сметена, я вцепилась в потрепанный томик Дневника. Наконец. Наконец-то.

Тяжелые шаги за дверью.

Я вскочила на ноги.

Уже? Он вернулся?

Я бросила Дневник на стол в тот самый момент, как дверь распахнулась.

– Адептка, - глухо обронил вошедший.

Я подбирала очередную ложь, когда мужчина пошатнулся и упал на ковер. Хрипло застонав, он перевернулся на бок и замер. Сквозь изодранную ткань, вплавленную в кожу, виднелась смолянисто-черная слизь. Восточные узоры золота и кармина обагрил сочный оттенок демонической крови.

Он ранен?.

– Господин Инквизитор?

Бессмысленный взгляд вяло пополз по комнате, выискивая источник звука. Он прошел мимо меня насквозь, словно я не существовала, и остановился где-то за моим плечом. Я пялилась на открытую, разрастающуюся рану, не зная, что предпринять. Свет лечил людей, причинял вред данарам и изгонял демонов. Ничего из моего арсенала не предполагало заживления ран тварей Нижнего мира.

Я подошла ближе.

– Господин Инквизитор?

– Он мертв, - криво усмехнулся Инквизитор в болезненном спазме. – Я – идиот, но он мертв.

Лиар мертв? Поделом ему.

Я села на корточки, пытаясь понять, почему Инквизитор себя до сих пор не исцелил. Тащится в таком виде по Нижнему миру – не лучшее решение. Может, в родных стенах лечебные заклинания даются легче? Или беспокоился, что я переверну его дом вверх дном?

– Позвольте, посмотрю.

Я потянула за рваные края одежды. Черная слизь неприятно булькнула. Мужчина сдавленно вскрикнул, тут же добела сжимая губы. Я продолжила расстегивать рваную рубашку.

– Выглядит плохо, - неожиданно призналась я.

 Режущий удар пришелся печень, остатком заклинания перекинувшись на солнечное плетение. Подлые чары пришлись по физической и ментальной оболочке. Рана почти не кровоточила, хотя для человека она стала бы смертельной. Главный враг пожирал его кровяную и нервную системы.

Мое платье было грязное и рваное, точно так же, как одежда Инквизитора. Я бросилась к шторке. Потянула за портьеру. Та поддалась не сразу. С металлическим шелестом, ткань опала мне на руки. Я рванула края, отхватывая приличный лоскут. Скомкав в тряпку, я вернулась к лежащему демону. Он рассматривал пустоту, в которой намеревался пребывать до скончания вечности.

Я прижала ткань к ране. Мужчина мотнул головой,

пытаясь отпихнуть меня в сторону. Попытка провалилась.

Белое от боли лицо исказилось.

– Не прикасайся, - потребовал он, с трудом фокусируя взгляд. – Уходи.

– Рана выглядит серьезной, - неуверенно возразила я. – Могу я чем-то помочь?

Пожалуй, я могла бы уйти вместе с Дневником. В таком состоянии Инквизитор ничего бы не заметил. Он дышал-то едва.

 Губы, окрасившиеся в серый пепел, с трудом разомкнулись. Каждое новое слово давалось демону тяжелее предыдущего.

– Не можешь. Не ты и ни кто другой. Мне не помочь. Убирайся.

Всю грудь хранителя академии испещряли ядовитые линии неизвестного заклинания. Черная слизь расползалась по белой коже, гипнотизируя извивающимися щупальцами.

– У вас бред, - решительно заявила я. – Должно быть Лиар отравил заклинание или что-то в этом роде.

– Глупая адептка, - внезапно усмехнулся хозяин дома. – Глупая-глупая-глупая. Это не Лиар, Лиара я убил.

Точно бредит!

– У вас в подвале целая лаборатория зелий. Что использовал против вас Лиар? Просто скажите, я что-нибудь подберу.

– Это не Лиар. – Тяжело задышав, ответил он. Чернильная дрянь хлюпнула. Под вздувшимися пузыриками, магия продолжала разъедать кожу и каналы силы. Рана разрасталась. Инквизитор не исцелялся. – Это законы Нижнего мира. Демонов изгоняют… изгоняют потому, что их смерть чревата для убийцы.
– Он закашлялся. Белые губы окрасились кровью. – Наказание – проклятье смерти.

– С-с-свет, – зашипела я, сжимая импровизированную повязку. – Как же тебе тогда пришло в голову его убить?

– Не знаю.

– Идиот. Какой же ты идиот! За же… Зачем ты…

Он отвел взгляд в сторону и, в этот раз, я проследила за ним. Черные, как смоль глаза, остановились на старой, не раз реставрированной картине с шумом волн, светом луны, запахом соленого моря и замершей на уступе девушкой.

– Не знаю.

Он медленно прикрыл глаза, не в силах удерживать навалившиеся тяжестью веки.

– Нет, нет, нет! Не делай так, - потребовала я.

Его дыхание медленно сходило на нет. Меня охватила дрожь.

Я легонько ударила его по щеке, надеясь привести в чувства. Густые ресницы задрожали, но глаза не открылись.

Я почувствовала соленую влагу на губах. Я не поняла, когда начала плакать.

Он умирает. Он действительно умирает.

– Инквизитор!

Он вздрогнул. Мелкие тени бросились прочь. Из горла вырвался хрип. Черные отметины, разливавшиеся от солнечного сплетения, тянулись к шее.

– Холодно, - внезапно пожаловался он, нехотя приоткрывая глаза. – Почему?

Я склонила голову, пряча в растрепанных волосах сырые дорожки слез.