Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1
Шрифт:
К. Хаусхофер считал, что Вашингтонская конференция была для Японии тем же, чем Версальская для Германии. Вполне согласиться с этим трудно, но оформившийся на них мировой порядок — Версальско–Вашингтонская система — создавал предпосылки нового конфликта уже на двух океанах.
По итогам войны Япония не только добилась признания в качестве Великой державы, но стала «центром силы» Восточной Азии. Раздираемый борьбой локальных режимов и клик, Китай, несмотря на Вашингтонский договор, превратился в объект политики Держав, которые, формально признавая пекинское правительство «центральным», имели дело с хозяевами положения на местах. Война вытеснила из Китая германский и российский капитал и сократила присутствие британского и французского, чье место поспешил занять японский капитал. Советская Россия сохранила владения Российской империи в регионе, но не была признана соседями де–юре. Воздерживаясь по
Главным орудием коминтерновской политики в Восточной Азии служила созданная 1 июля 1921 г. Коммунистическая партия Китая (КПК), «кузницей кадров» — Коммунистический университет трудящихся Востока в Москве. Мощным, но неуправляемым союзником была ведущая сила китайского националистического движения — партия Гоминьдан и контролируемое ей «южное» (кантонское) правительство. Лидер Гоминьдана Сунь Ятсен с 1920 г. контактировал с советскими представителями, позиционируя себя как самого перспективного партнера для переговоров по всему спектру двусторонних отношений, особенно после того как в апреле 1921 г. собрал в Гуанчжоу старый парламент и добился своего избрания президентом Китайской республики, что не было признано другими режимами и иностранными державами. В соответствии с коминтерновской тактикой «единого фронта» КПК наладила сотрудничество с левым крылом Гоминьдана, призывала коммунистов вступать в его ряды, участвовать в жизни партии и проникать в руководство с целью добиться ее «реорганизации». Совместное заявление Сунь Ятсена и полпреда в Пекине А. А. Иоффе 26 января 1923 г. в Шанхае продемонстрировало советскую поддержку кантонскому правительству, однако последнее осталось региональным режимом и не могло участвовать в решении практических проблем вроде судьбы КВЖД.
Эти вопросы представителям РСФСР и ДВР, затем СССР приходилось обсуждать с «северным» правительством, сопротивлявшимся проникновению «красных» на подконтрольную территорию. После напряженных переговоров 31 мая 1924 г. в Пекине был заключен пакет соглашений, урегулировавших советско–китайские отношения. Стремившийся расширить сферу своего влияния Чжан Цзолинь конфликтовал с чжилийцами, поэтому 10 мая 1922 г. президент Сюй Шичан лишил его всех должностей. На Маньчжурию власть Пекина не распространялась, и 14 мая «старый маршал» в ответ провозгласил автономию Трех восточных провинций (Фэнтянь, Гирин, Хэйлунцзян). Заявив, что провинции «не могут быть признаны частью Китайской Республики», Чжан Цзолинь подтвердил верность прежним международным договорам империи и республики с оговоркой, что отныне «любой договор, касающийся Маньчжурии, может быть заключен Пекинским правительством с одобрения маршала». «Центральному» правительству пришлось согласиться, и 20 сентября 1924 г. в Мукдене было подписано отдельное «Соглашение о КВЖД, судоходстве, передемаркации границы, тарифном и торговом соглашениях». 15 марта 1925 г. Пекинское правительство ратифицировало его как «приложение» к соглашению от 31 мая.
С 1921 г. под советским контролем находились независимые от Китая с 1912 г. Внутренняя Монголия и Урянхайский край, где было провозглашено создание Монгольской народной республики (9 июля 1924 г.) и Танну–Тувы (14 августа 1921 г.; с 1926 г. Тувинская народная республика). Изолированные от контактов с другими странами, они развивались по советскому сценарию «перехода от феодализма к социализму»: искоренение частной торговли и кустарных промыслов, ликвидация «эксплуататорских классов» и духовенства, борьба с религией, коллективизация, индустриализация — что сопровождалось периодической критикой «перегибов» и репрессиями против «врагов народа». В обеих странах установилась фактическая диктатура: в МНР с 1936 г. Хорлогийна Чойбалсана (министр внутренних дел, председатель Совета министров, главнокомандующий Народно–революционной армией), в ТНР с 1932 г. Салчака Токи (генеральный секретарь ЦК Тувинской народно–революционной партии).
Стремление к господству в Восточной Азии оставалось целью внешней политики Японии вне зависимости от того, какое правительство находилось у власти. Период 1918-1932 гг., когда формирование кабинета неоднократно — но не всегда — поручалось главе парламентского большинства, называют «демократией Тайсе», хотя официально эпоха Тайсе закончилась 25 декабря 1926 г. со смертью императора и вступлением на трон его двадцатипятилетнего сына Хирохито, ставшего императором Сева. Желая смягчить внутриполитическую напряженность, первый партийный кабинет Хара призвал предпринимателей к уступкам при решении трудовых конфликтов, ослабил контроль за легальными формами политической деятельности в стране и смягчил режим управления колониями.
Маршал X. Чойбалсан, посол СССР в МНР И. А. Иванов, дивизионный командир М. С. Никишев. Халхин–Гол, 1939 г. РГАКФД
С 1919 по 1936 г. генерал–губернаторами Тайваня назначались гражданские лица; в Корее высшая власть оставалась
Политику Хара, павшего от руки правого радикала, продолжали «финансовый гений» Такахаси Корекиё и адмирал Като Томосабуро. Через несколько дней после смерти Като и до назначения его преемника, 1 сентября 1923 г. Японию постигло стихийное бедствие: Великое землетрясение Канто в районе Токио–Иокогама унесло жизни более 150 тыс. человек и причинило ущерб на 5 млрд иен. Следующие бюрократические кабинеты Ямамото Гомбэй и Киёура Кэйго оказались неэффективными и недолговечными. Выборы 10 мая 1924 г. принесли победу оппозиции, а кресло премьера — экс–министру иностранных дел Като Такааки, который считался либералом, хотя испортил репутацию как автор «21 требования», предъявленного в 1915 г. Китаю. При нем были приняты законы о всеобщем избирательном праве для мужчин (март 1925 г.) и об охране общественной безопасности (апрель 1925 г.). Первый отменил имущественный ценз, но сохранил возрастной ценз и ценз оседлости и не дал избирательные права военнослужащим, чиновникам ряда ведомств, студентам и лицам, содержащимся за счет благотворительности, т. е. не допустил до участия в выборах политически неблагонадежные и социально нестабильные категории, и препятствовал вовлечению армии, полиции и государственных служащих в политику. Второй закон показал решимость противостоять левому радикализму и коммунистической пропаганде, предусматривая суровое наказание не только за создание организаций «с целью изменить государственный строй или уничтожить систему частной собственности» и членство в них, но даже за умысел на это. Созданная в 1922 г. Коммунистическая партия Японии выдвинула лозунг свержения монархии, что сразу ставило ее вне закона; не имея поддержки внутри страны, она была орудием Коминтерна, который определял и финансировал ее деятельность.
Внешняя политика кабинетов Като и его преемника Вакацуки Рэйдзиро, за которую отвечал глава МИД Сидэхара Кидзюро, определялась стремлением демонстрировать приверженность либеральным принципам. 20 января 1925 г. Япония официально признала СССР и заключила с ним Конвенцию об основных принципах взаимоотношений. Выражая интересы «старых концернов», которых китайские рынки и позиция Держав интересовали больше, чем китайские территории, кабинеты предпочитали экономическую, а не военную экспансию. Оппозиционная партия Сэйюкай и армейские круги требовали проводить активную «континентальную политику» военными и экономическими средствами. Стремление Японии к господству в регионе ограничивалось ее экономическим потенциалом, сильный удар по которому нанес финансовый кризис марта–апреля 1927 г., когда многие банки прекратили операции из–за паники на рынке, а ссудная политика поставила на грань банкротства полугосударственный Тайваньский банк.
Кризис привел к смене власти. 19 апреля 1927 г. правительство возглавил лидер Сэйюкай, бывший военный министр Танака Тиити, с которым связывались надежды на реформы и «активную» политику. «Шоковая терапия» (мораторий на отсрочку платежей, принудительное слияние мелких банков, рационализация производства) в сочетании с «вбросом» бюджетных средств в Японский банк и увеличением выпуска кредитных билетов прекратили панику и временно оживили экономику, хотя ударили по малому и среднему бизнесу. Оппозиция требовала экономии, прекращения инфляции, повышения курса иены и восстановления золотого стандарта путем снятия запрета на вывоз золота. Всеобщие выборы 20 февраля 1928 г., впервые проводившиеся по новому избирательному закону, закончились «патовой» ситуацией: правительство осталось у власти за счет всего нескольких мандатов. Стремясь продемонстрировать решительность, оно провело масштабные репрессии против левых, разгромив коммунистическое движение.
Наибольший резонанс вызвала внешняя политика кабинета Танака, в котором премьер занимал посты главы МИД и министра колоний. Главным направлением «дипломатии Танака», которую противопоставляли «дипломатии Сидэхара», стало расширение экспансии в Китае. Сидэхара полагал, что интересы Японии на континенте ограничиваются тем, что уже принадлежит ей. Танака рассматривал Маньчжурию и Внутреннюю Монголию как обособленный от «собственно Китая» регион, который должен находиться под контролем Японии.