Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1
Шрифт:
Официальный ответ от 26 ноября, известный как «нота Хэлла» по фамилии госсекретаря К. Хэлла, требовал вернуться к положению до «Маньчжурского инцидента»: вывести все японские войска из Китая, включая Маньчжурию (США не признавали Маньчжоу–го), и Индокитая и признать режим Чан Кайши как единственное национальное правительство. Это было неприемлемо для Японии, о военных приготовлениях которой в Вашингтоне знали, но дали ей «сделать первый выстрел». 26 ноября ударные силы японского флота вышли в море по направлению на Пёрл–Харбор. 1 декабря совещание высших сановников под председательством императора приняло решение начать войну 8 декабря по токийскому времени. Ответ на «ноту Хэлла» был передан в Вашингтон по телеграфу 6 декабря с приказом вручить его 7 декабря в 13 часов по местному времени. Расшифровка и перепечатка послания затянулись, поэтому оно было вручено на полтора часа позже, когда японская авиация бомбила Пёрл–Харбор. Уже зная о случившемся и о содержании ноты (американцы «раскололи» японские шифры и читали секретную переписку), госсекретарь устроил сцену «праведного гнева». Японский ответ был пропагандистским ходом, не способным что–либо изменить, как и послание Рузвельта императору, врученное главе МИД Того Сигэнори
8 декабря 1941 г. был опубликован императорский эдикт об объявлении войны США и Великобритании. 11 декабря Германия и Италия объявили войну США. Конфликт стал мировым.
Южная Азия в макроструктуре Британской империи
Южная Азия представляет собой политико–географический регион с единой культурно–цивилизационной основой и общей историей, которая является цементирующим началом в развитии отношений входящих в него стран. К началу XX в. территории Индостана, на которых расположились нынешние государства Южной Азии (Индия, Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри–Ланка, Бутан, Мальдивы), находились в разной степени зависимости от Британской империи. Первая половина XX в. прошла под знаком движения к независимости, которая была достигнута основными странами региона к 1947 г. В ходе этого процесса формировались современные политические институты и представления о государственной власти, происходила модернизация индийского общества на базе синтеза западных моделей общественного устройства и саморазвития индийских структур, вместе с тем усиливалось раздробление национальных элит и колониальной верхушки англо–индийского общества, росло стремление к самоуправлению, постепенно охватывающее все более широкие слои населения.
К началу XX в. территория Индостана распадалась на две крупные составляющие: Британскую Индию, делившуюся на провинции, под прямым управлением Великобритании, и так называемую «туземную Индию» или «индийскую Индию», включавшую в себя многочисленные княжества, под косвенным управлением англичан. Расположенные у южной оконечности Индостана островные государства — Цейлон (с 1972 г. — Шри–Ланка) и Мальдивы — также находились под британской юрисдикцией: первое являлось самостоятельной британской королевской колонией, второе — протекторатом. Примыкавшие к Британской Индии с севера Непал, Бутан и Сикким представляли собой контролируемые англичанами территории.
Центром общественно–политической и экономической жизни Индостана в первой половине XX в. была Британская Индия, занимавшая большую часть территории Южной Азии. Именно здесь происходили процессы и события, судьбоносные для южноазиатского региона в целом. К началу XX в. Британская Индия представляла собой страну с достаточно развитыми (в сравнении с многими другими странами афро–азиатского колониального мира) государственно–политическим механизмом и партийной системой. В 80-е годы XIX в. здесь сложились основы централизованного колониального аппарата управления, включая государственную бюрократию — Индийскую гражданскую службу, комплектовавшуюся выходцами из метрополии, — и колониальную англо–сипайскую армию, были введены многие процессуальные юридические нормы, принятые в Великобритании. Индия представляла собой колониальную автократию, управляемую чиновниками, назначавшимися из метрополии. В состав английского правительства был включен министр, именовавшийся государственным секретарем по делам Индии и Бирмы (последняя входила в состав Британской Индии до 1935 г.). Во главе государственно–колониального аппарата стоял генерал–губернатор, носивший титул вице–короля Индии. Вице–король подчинялся непосредственно министру по делам Индии, неся ответственность перед английским правительством и парламентом.
В административном отношении Индия делилась на собственно Британскую Индию, которая занимала 3/5 территории Южной Азии, и вассальные Англии княжества, общее число которых достигало 600. Британская Индия состояла из губернаторских провинций (Бенгалия, Мадрас, Бомбей, Бихар, Орисса, Ассам, Панджаб, Бирма, Центральные провинции, Соединенные провинции) и комиссарских (Северо–Западная пограничная провинция, Дели, Аджмер, Мервара, Белуджистан, Кург, Андаманские и Никобарские острова). Губернаторы провинций назначались министром по делам Индии или вице–королем. Комиссарские провинции находились под непосредственным управлением генерал–губернатора. В княжествах англичане применяли систему косвенного управления, предоставив значительную автономию во внутренних делах индийским князьям — махараджам и навабам. В области внешней политики князья и население княжеств считались британскими подданными: им не разрешалось вступать в договорные отношения ни друг с другом, ни с иными государствами. Индийские княжества управлялись вице–королем, посылавшим туда своих эмиссаров — английских резидентов. Мелкие княжества, вкрапленные в территорию Британской Индии, управлялись губернаторами данных провинций через специальных английских агентов.
В провинциях Британской Индии шли процессы модернизации социально–экономических и политических структур, развития национализма и партийной системы современного типа, религиозно–реформаторских идей, движения за самоуправление; княжества же представляли собой политические образования, в которых власть правителей основывалась на традиционных формах государственного господства, освященных религиозными институтами — индусскими, мусульманскими или сикхскими. Княжества долгое время оставались за пределами политической жизни Индостана.
С начала XX в. шло усиление роли социальных групп, связанных с процессами модернизации индийского общества, развитие национального самосознания политизированных слоев населения и распространение националистических идей. Процесс формирования партийной системы, отразивший рост национального индийского капитала, происходил в условиях колониально–автократической государственности. Требования политических элит включали осуществление принципа экономического протекционизма в отношении национального предпринимательства, устранение зависимости социального статуса от
К началу XX в. внутри Конгресса образовалось радикальное направление (так называемые «крайние»), возглавлявшееся Б. Г. Тилаком, который призывал к использованию массовых движений протеста в процессе борьбы за предоставление Индии статуса доминиона в составе Британской империи. Сторонниками Тилака в ИНК были Л. Л. Рай, А. Гхош, Б. Ч. Пал. Решение администрации в 1905 г. разделить Бенгалию на две провинции: Восточную (с преобладанием мусульманского населения) и Западную (с индусским большинством) повлияло на рост протестных движений. ИНК призвал население бойкотировать в знак протеста английские товары под лозунгом «свадеши» (отечественное производство) и выступил также с требованием «свараджа»(самоуправления). В 1907 г. на сессии в Сурате произошел раскол в рядах ИНК. «Крайние» требовали от Конгресса решительных действий в отношении властей и поддержки народных выступлений, в то время как его руководство продолжало проводить умеренную тактику. Первые два десятилетия XX в. были отмечены постоянным противоборством двух направлений в Конгрессе — либерального («умеренных») и радикального («крайних»).
Сложная конфессиональная структура индийского общества способствовала формированию общественно–политических организаций, отражавших требования религиозных общностей и считавших недостаточным свое участие в деятельности общеиндийского Конгресса, основанного на принципах секуляризма. Общественно–политические организации, отстаивающие интересы своей религиозной общины, начинают возникать среди всех конфессиональных групп индийского общества: индусов, мусульман, сикхов, христиан и др. Наибольшее значение имели политические организации индусов, составлявших абсолютное большинство населения, и мусульман, наиболее многочисленного меньшинства. В 1906 г. было объявлено о создании партии, которая брала на себя задачу защиты политических интересов мусульман — Мусульманской лиги (МЛ). В том же году возникла партия индусов — Хинду махасабха (ХМС, Великий союз индусов) и ряд других организаций, стоявших на позициях индусского коммунализма. Были заложены семена раскола национального движения по конфессиональному принципу. Полиэтничность индийского общества объективно предполагала зарождение национальных движений на субрегиональном уровне и создание организаций, представляющих интересы отдельных народов и отстаивающих идеи «региональных национализмов» или «этнонационализмов»: маратхского, бенгальского, тамильского и т. д., нередко в противовес общеиндийскому национализму ИНК. Кастовый фактор сыграл немаловажную роль в развитии политической деятельности в Индии в целом и антиколониального движения — в частности. Несмотря на декларируемые эгалитаристские принципы, в том числе и в отношении участия всех кастовых групп, а также «неприкасаемых» в деятельности ИНК, верхушка Конгресса была представлена в основном выходцами из брахманских слоев. Конфликты на кастовой основе, знаменовавшие нарастание противоречий между традиционно доминирующими в политической жизни страны брахманскими слоями и среднестатусными земледельческими и торгово–ростовщическими кастовыми группами, а также низкокастовыми и внекастовыми («неприкасаемыми»), свидетельствовали о приобщении к активной деятельности все более широких слоев населения.
Наряду с развитием партийно–политической системы приверженность властей автократическим методам правления уступала место использованию более гибких форм господства. В 10-е годы XX в. управление огромной, почти 300-миллионной полиэтнической и поликонфессиональной страной, в которой набирали мощь движения социального и политического протеста, методами прямого военно–политического диктата становилось нецелесообразным и малоэффективным с точки зрения наиболее дальновидных политических деятелей метрополии. Британская колониальная администрация добивалась лояльности социальных слоев, включающих формирующиеся местные предпринимательские элементы, интеллигенцию, средние слои города, профессиональные группы, за счет частичных уступок и ограниченного допущения их к политической деятельности. Различные подходы к вопросу о формах и методах колониальной политики Великобритании в Индии определялись степенью активности национально–освободительного движения в колонии и политической направленностью сил, находившихся у власти в метрополии. В первые два десятилетия XX в. колониальная политика формировалась двумя силами — консерваторами и либералами. Стремление к политическому компромиссу проводилось достаточно последовательно либеральными и либерально–коалиционными правительствами Ллойд Джорджа, в то время как ужесточение колониального режима, вплоть до репрессивного подавления антианглийских выступлений, было характерно для консерваторов во главе с Дж. Чемберленом. Так, агрессивная жесткая линия, начатая вице–королем Индии лордом Керзоном (1899-1905) была смягчена принятием в 1909-1910 гг. подготовленного вице–королем Минто и министром по делам Индии Морли Закона об индийских советах, получившего название реформы Морли — Минто. Увеличение до половины числа выборных членов Законодательного совета при вице–короле и создание выборного большинства в Законодательных советах при губернаторах крупнейших провинций, предусмотренные законом, изменяли положение политически активных верхов индийского общества. При всей ограниченности и неоднозначности реформы, значение ее состояло в расширении участия местных имущих слоев в законодательных органах власти и официальном санкционировании избирательного процесса как средства политической активности элитарных групп. Закрепление системы выборов по куриям и введение особой избирательной курии для мусульман предопределяло соединение политики с общинным сознанием.