Мир Ванты Ху
Шрифт:
– Можно обойтись без мистики? Свечение… духи… Не морочьте мне то место, что было недавно головой… Давайте дальше не пойдём. Слишком жарко от пламени. Боюсь, огненный чум, если укроет нас от грешного мира, в живых не оставит. А хотелось бы, знаете ли… Ах, как хотелось бы ещё помаяться на этом белом свете десяток-другой лет. Да и рано нам ещё на ТУ сторону. Не позволят нам сейчас перейти… в иное измерение. Не готовы мы…
Девушка, наконец, обернулась к нему. Егору показалось, у неё дрогнули в милой улыбке губы, сверкнули жемчужинки зубов.
– Вы – тот, кто мне нужен, – шелестящим эхом уверенно прошептала она.
Он осмотрелся и удивился. Плотные чёрные людские тени не мешали им передвигаться. Они
– Как вас зовут, можно узнать? Или у ворожеек не спрашивают имени?! – эхом собственного голоса спросил он.
Девушка смело подошла ближе к костру, выплеснула из стеклянного сосуда часть напитка в огонь. Так же, как по древнему обычаю, ханты делились у костра даже чаем, отливая глоток-другой в дар лесным духам.
У подножия огненного чума с неодобрительным шипением родился синеватый призрак, свернулся в клубок и устремился ввысь, в сине-чёрный бархат небес.
– Как вас зовут?! – спросил Егор.
– Первое, что узришь, изшедши из дому, – птицу, зверя, древо или былинку, – тем именем родившееся нарицает, – вторили её вкрадчивым голосом.
– Ага! Цитатами балуемся?! Прекрасно! – упорно иронизировал Егор. – Дайте-ка подумать.
– Не надо думать. Первое, что пришло на ум, так и называйте.
В некоем изменённом его сознании окружающие люди сначала привиделись чёрными тенями уродливых деревьев. Кроны их колыхались под порывами ветра пред огненным чумом, в глубине которого через приоткрытый оранжевый полог Егор явно различал таинственное голубоватое свечение. Различил он две тени, мужскую и женскую. Тени колыхались перед… огромной газовой горелкой! Что ещё могло прийти на ум буровику даже в таком необычайном состоянии эйфории.
– Чум медно-огненный. Дверь серебряная. На двери железный замок висит. Видать, это дом Солнца, – звенящим шёпотом заученно процитировал Егор строчки из своего реферата, будто кто подсказывал ему в ухо. – Дедарс всегда говорил, – услышал он со стороны, собственный внушительный голос, – надо уважать мифологию народностей, среди которых живёшь. Ханты представляли огонь как женщину в красном халате. Но пред нами, вижу, – огненный чум, газовое сияние и две фигуры внутри.
– Верно, – послышался в ответ звонкий девичий голос.
– Нареку вас именем – Нея! – торжественно провозгласил Егор.
– Почему Нея? – слегка возмутились голосом незнакомки. – Разве это видишь перед собой?
– Чувство родилось внутри меня, – искренне признался Егор. – Нея – это НЕ Я. Моё второе я.
– Красиво. Нет. Это имя не одобрит Нaй-эква.
– Богиня огня? – с иронией уточнил Егор. – Может, звать мне вас Най?! Или Най-анки 56 ? Как правильно по-хантыйски?
– Тая, – прошелестел её умирающий голос. – Та-а-а-ая-а-а-а…
56
Персонификация огня у народов ханты и манси – богиня, сестра небесного бога Торума Най-сянь, Най-эква (манс.), Пугос-анки, Най-анки (хант.) – «Огонь-мать». Это женское божество, имя которого также можно перевести как «героиня», «владычица». Она стоит в одном
ряду с богиней-матерью Калтась. При обращении её именовали «милой матерью», «семиязыкой матерью».
– ТА Я, – шутливо разделил её имя Егор и уточнил: – Та? Другая?! Иная? Потусторонняя?!
– Та, – мило усмехнулась Тая.
В
Из синеватых, дрожащих недр огненного чума вдруг принялись вылетать чёрные сгустки бесформенных сущностей. Фантомы воспарили над толпой гуляющего люда, запрыгали по их головам в виде призрачных хантыйских духов, лесных привидений, самых невероятных пупыхов, унху 57 и иже с ними. Гигантские тени над людьми обратились в менквов – злых великанов, принялись давить людей, как окурки, на грязном песке, сминать уродливыми оплывшими столбами-лапами в лепёшки их судорожные, тщедушные человеческие тела.
57
Персонажи мифологии хантов.
Позже Егор вспоминал и перенёс в своём сознании следующую сцену именно на этот момент расставания с незнакомкой.
Беззаботно допивали они терпкий, насыщенный, лишённый вкуса и запаха напиток из винной бутылки, когда на песчаную огненную площадку перед костром выпрыгнули танцоры в берестяных масках, трикотажных сценических костюмчиках с оторочкой меховой синтетикой рукавов и штанин. Неистово забили бубны с колокольцами, усиленные динамиками современной аппаратуры. Лениво захлопал в ладоши столпившийся вокруг опьянённый люд. Пляска самодеятельных артистов, наверное, не представляла бы из себя особой ценности, значения и понимания для подвыпивших зрителей. Если бы не один солист-танцор. Лицо его было прикрыто не как у других, не примитивной берестяной картонкой, с вырезами для глаз и рта, а искусно стилизованной маской под фантастического персонажа американского боевика – Хищника 58 . Как только Егор разглядел этого танцора с тяжёлым посохом в руке, искривлённым застывшей судорогой, действо обрело для буровика совершенно иной, глубокий, философский смысл и значение. Перед ним развернулась борьба хантов с Хищником, кто явился выкачать всю, без остатка, чёрную кровь из утробы их матери-земли и вознамерился погубить всё живое вокруг.
58
Фантастический фильм «Хищник» (1987 год), производство США.
Под финал представления танцоры в берестяных масках попадали бездыханные в песок перед торжествующим Хищником. Тот победно вскинул над головой, а затем с силой воткнул в песок перед собой посох.
Из набалдашника посоха в виде чёрного осиного гнезда вдруг вырвался чёрный фонтан жидкости и оросил окружающих.
Толпа взвыла в диком восторге, едва ли понимая жуткую аллегорию – философскую задумку постановщика танца в неловком исполнении непрофессиональных артистов.
Потрясённый, опьянённый Егор воспринял посох как символ буровой вышки, разглядел её во всех технологических подробностях лесенок, площадок и ограждений. Но, главное, заприметил даже самого себя на верхотуре вышки – тщедушного помбура, унесённого в небеса бурным всплеском фонтана «чёрного золота» Югры.
Сущность буровика в Егоре Плещееве помрачнела, сморщилась в злобного ежа. Сущность этнографа, археолога и поэта расправила крылья, неистово зааплодировала и присвистнула от восторга.
Беснующаяся чёрная толпа зрителей сомкнулась перед огненным чумом, поглотила Хищника и павших перед ним ниц берестяных хантов.
Егор вздрогнул от болезненного шлепка в плечо и громкого окрика. Его будто пронзило ледяной молнией от макушки до пят.
– Плещей! Один тут шарахаешься?! Айда к нам!