Мир вашему миру
Шрифт:
Присмотришься к зоологии, то сразу видно: трудовые процессы самосохранения, продолжения рода заставляют беспрестанно работать, как заведенные трудиться других животных, также перманентно озабоченных в состоянии бодрствования, как бы прокормить себя, потомство. Либо партнеров по спариванию, как в прайде хищных кошачьих.
Первично лишь человеку дано от Создателя результативно сочетать труд с отдыхом и наслаждением, удовлетворять непрерывно возрастающие всевозможные потребности инструментально, посредством социальных орудий труда, трансформирующего окружающую среду...
В канве мыслей первоучителя Глеб Немирски отметил
Отдав бразды правления своими финансами в надежные супружеские руки Лин Бобон, младшей дочери премьер-канцлера, Ол Деснец не прекращал ее консультировать как раньше, так и потом, когда бежал на Грумант от упорно навязываемого ему титула наследного принца политических и военных отцовских капиталов.
Судя по комфортабельности и цивилизованному обустройству двухэтажной бревенчатой хижины отшельника, супруги в разводе сохранили добросердечные отношения и общность денежных интересов.
– ...Деньги, экономика, политика, искусство суть инструментарий, интересующий человека разумного, доктор Немирски. Для пытливого человека что угодно во Вселенной может стать любопытным инструментом, средством подобающей реализации, методом обеспечения его замыслов.
На тому подобной аксиоматике, мой верный слушатель, я настаиваю. Ибо на инструментальной деятельности основывается человеческая цивилизация как олицетворения и совершенствования бесконечного сознания разумной души.
Разум людской гораздо выше сущеглупых птиц в облаках парит в благих космических эмпиреях, не придавая особого значения гравитации филогенетических установок, тянущих его опуститься на грешную землю.
Признаю: познавательный потенциал внесознательной запрограммированной, животной деятельности вот-таки существует. Вместе с тем ему не дано миновать эволюционных пределов, ограничивающих неразумных существ в их воздействии на естественную среду обитания.
Преступая Творцом или эволюцией очерченные границы, неразумные биологические виды эмпирически уничтожают себя самих исчерпанием близлежащих природных ресурсов в их лимитированной, узкой, тесной экологической нише.
В то же время человек разумный не испытывает предустановленных ограничений, способных исчерпать его бытие. Социальная организация человеческих сообществ ему позволяет в значительной мере игнорировать животные поведенческие реакции.
Вот мне, на ледовитом Груманте нет нужды заботиться предустановленно и ежечасно о хлебе насущном. В противоположность неразумной скотине, существующей единственно на подножном корме, если таковой ей удастся отыскать вне ледников.
Не хлебом единым жив человек, но всяким глаголом-логосом, исходящим из уст Божьих. Не мир сие слово нам принесло, но меч духовный, некогда прозвучало случайное откровение, редчайшее боговдохновенное озарение в одном из рукописных благовествований первобытного христианства.
В меру наивности и святой простоты примитивного евангелиста оный тезис нам разъясняет, доктор Немирски, почему Творец, создавая нас по собственном идеальному образу из матрицы подходящего биологического животного материала, ограничил плоть нашу,
Плоть, чувства наши слабы, дух разума силен. Он превыше миролюбивого животного начала в нас.
В противоречие с человеком духовным, животные, не наделенные Создателем божественной искрой бессмертного разума, не ведают о преднамеренной сознательной агрессии и войнах во славу идеальных, надмирных, нематериальных ценностей.
Согласитесь, коллега Немирски, трудно квалифицировать звериную поведенческую борьбу за простейшее существование: поиски пропитания, партнера для случки, берлоги для ухода за новорожденными детенышами - в терминах и софизмах вооруженного противоборства малых или больших социально организованных человеческих сообществ.
Между тем, долгими тысячелетиями в человеческих мирах и умах незаслуженно распространено гнусненькое пацифистическое заблуждение, словно бы война есть нечто эдакое животное, зверское. Возможно, потому, что громче всех кричит "держи вора!" тот же жулик. Ведь квинтэссенция посконного пацифизма состоит в очеловеченной благообразной мотивации звериного скотского самосохранения у людей, ничего не имеющих за душой кроме жуткого стремления пить, жрать, совокупляться в мире и в покое. И возопили они: не мешайте нам быть мирными скотами!
Блажен муж, иже скотину милует. Потому без гнева и лицеприятия я могу милосердно анализировать антивоенные сумерки разума как бесплодную попытку очеловечить животные отношения, антропоморфировать биологические сущности, приписав им применение осознанного насилия, свойственного разумным существам. Очевидная гуманистическая аберрация по аналогии в принципе антропоморфирует, одушевляет, обожествляет эдак что ни попадя в тварном человеческом измерении...
Будучи принципиальным противником войны, Глеб Немирски не обижался на резкую критику Олом Деснецом гуманитарного генезиса обывательских антивоенных настроений. Являясь оружейником-исследователем, он и помыслить не мог умственно приравнять себя к иррациональным пацифистам. Он даже неподдельно оскорбился, как если бы кто-то записал его в партийные ряды и колонны гуманитариев, сознательно или подсознательно проповедующих примитивный пацифизм.
Гуманизирующим миролюбием, религиозно полагающим смертным грехом узаконенное убийство плоти, Немирски брезговал. До конца осознанную необходимость свободы пропорционально организованного насилия признавал как абсолют.
Наряду с тем он относился снисходительно скептически к афоризму стародавнего теоретика-поджигателя мировой революционной войны о насилии как о повивальной бабке социально-политической истории. У этакой грубой невежественной акушерки плод всегда выходит мертворожденным либо до времени умирает в социальном младенчестве.
Одновременно Немирски также отрицал уместность применения необузданного государственного терроризма в качестве метода насильственного убеждения несогласных.
Но с признанием строго дозированного насилия приемлемым фактором общественных отношений Глеб Немирски находил бесконтрольную вооруженную борьбу государств и народов опасным и чрезвычайным методом достижения политических целей. Рациональный убедительный довод, каким предвечно заявляется оружие, в руках агрессивных политиков слишком часто становится многоцелевым инструментом повседневного широкого употребления.