Мир вашему миру
Шрифт:
— Возможно, вернусь пораньше, чем тебе выстроят новую тюрягу, Нельс. Кирасиры иногда формируют миротворческий вспомогательный корпус из местных жителей. Могу им пригодиться. Я подполковник резерва, по возможности прохожу ежегодно военную переподготовку, по специальности — стратегический разведчик.
Признаюсь как на духу. Многие мои путевые заметки, докладные записки в сенатский комитет по обороне частично вошли в учебно-методические пособия по вооруженным силам Эйкумены, изучаются в наших штабах и академиях.
— Ага! Сейчас мне твой еврейский гешефт понятен, Лайв. Ты меня
Я в игре! Я им такие военные ужасы покажу, ублюдкам… Милитаристы содрогнуться. Блевать они у меня будут в материале и виртуале, как миленькие. За месяц игру состряпаем на загляденье, если народ в башне подключу…
— Твой народ, надеюсь, втемную будет трудиться?
— Никак иначе, сэр. Негры по-другому не работают, босс. Если, конечно, им благие мысли, время и труды благотворительно компенсируют. Уповаю на щедрый аванс.
— Без проблем. Получи и распишись. Трансферт через Теллузию. На тебя, мой драгоценный… Тут и на твою шайку хватит.
— Вот за это я тебя люблю, Лайв. Как говорится, у простого жида душа и кошелек нараспашку.
Давай нашу встречу и сотрудничество русской водкой отполируем. За мир на всей Геоне и во Вселенной, люди доброй воли!
— Тост принят и поддержан. Вздрогнули!
Подпрыгивающей походкой Лайв Локин шел к глайдеру в приподнятом настроении вовсе не по причине двухсот грамм «Столичной», бултыхавшейся в желудке. Направо-налево, на пейзаж и антураж, на пеших жамдармов он излучал самодовольство и отныне наплевательски издевательское отношение.
Он, Лайв Авель Локин-Локнов, сделал труднейшее дело — завербовал Нельсона Ревеланти. Нет, не по приказу, Боже упаси, а по нижайшей просьбе благородного шевалье полковника Анри-Антуана де Мерсера.
«Адью, моя милая Геона. Честь имею откланяться…»
Спустя стандартный час Лайв Локин вступил на борт астрорейдера Вольных кирасиров Груманта, следовавший курсом на Теремнон.
ГЛАВА 12 КОРОЛЯ ДЕЛАЕТ СВИТА. QUALIS GREX, TALIS REX [61]
61
Qualis rex, talis grex. (лат.) — Каков царь, такова и толпа.
На церемонии прощания с невинно убиенными обитателями ледовитого Груманта княжна Дениза Деснецова пребывала в чувствах возвышенных и вдохновенных. Ей представлялось, еще чуть-чуть, она приподнимется и метеором взлетит к солнцу Центрального парка, как будто на реактивных двигателях боевого пояса спейсмобильного десантника.
В превосходном расположении духа принцесса сверху оглядела свою свиту: кавалергардов, офицеров ее дивизиона, кузенов и кузин, прочих родственников, молодых политиков, бюрократов, порученцев, гвардейских флигель-адьютантов. Как по волшебству за несколько дней на Теремноне организовался маленький двор принцессы Ден Деснец.
Само собой, рукотворное чудо произошло не без административно-финансового участия дорогого дядюшки премьер-канцлера Зака Бобона. Князь-батюшка Деснец
Свита наследной принцессы Ди-Ди подобающим образом скорбно склонила головы, опустила вниз глаза. Кроме кавалергардов настороже, никто больше не глазел по сторонам. Молитвенно скрестив руки на груди, свитский круг принцессы официально и печально как один взирал на дисплеи наручных коммуникаторов, где шел прямой многоплановый репортаж о траурной церемонии на Марсовом поле, расположенном неподалеку от третьего фасада.
Собравшиеся в безмолвии внимали глубоким звукам величественного реквиема. Проникновенная старинная музыка, казалось, заполняла собой весь необозримый объем уходившей за облака пирамиды Центрального парка.
Как быстро подсчитали компьютеры множества масс-медиа, аккредитованных на скорбном мероприятии, на Марсовом поле собрались 18 443 человека в модных траурных одеяниях от кутюр и в обычных парадных мундирах, украшенных орденами, медалями и черными креповыми повязками на правом рукаве. Под прицелом десятков камер масс-медиаторов никто этикет не нарушал и думать не думал покидать облюбованные зрительские места до окончания церемонии.
Те же, кто подобно княжне Деснец и ее кавалергардам технологически вооружен, сверху следили за присутствующими группами зрителей и участников церемонии с помощью собственных микродатчиков сопровождения целей, выбирая выгодные ракурсы трансфокации интересующих их объектов наблюдения.
Опустив пару камер чуть ниже, Ден Деснец стала с интересом изучать траурный наряд ныне вдовствующей княжны Лин Бобон. Простенькое черное платьице жатого шелка «шанель» ей показалось так себе, с высокой талией, подчеркивающей плоскую грудь и нивелирующей широкие ягодицы. И две нитки слишком крупного черного теклирского жемчуга, на вкус принцессы Ди-Ди, смотрелись вульгарно.
А чего еще можно ожидать от финансово-страховой бизнес-леди?
Смотрите, леди и джентльмены, мадам Лин Бобон прилюдно оплакивает участь супруга, с кем она развелась тысячу лет назад. В черно-серебристую вуальку плачется. Платочек беленький уронила. Некому его поднять. Не торопятся скорбящие вокруг нее джентльмены. Кому ты теперь нужна, моя дорогая кузина? Без покойного мужа-философа…
У Ден Деснец злорадно мелькнула хулиганская мыслишка. Перехватить бы управление камерами медийщиков, запузырить их в небеса в стремительном головокружительном полете, чтоб поплохело зрителям, у кого кишка слаба.
Но решиться на такое радостное безобразие особо важной персоне в общественном статусе наследной принцессы Вольных кирасиров неуместнo и непристойно. Так же, как и садануть праздничным салютом из барионных пушек по ближнему фасаду Статс-канцелярии. Так, чтоб пластхрусталь и аллюмотитановые оконные переплеты сверкающим водопадом вниз посыпались…
Дура набитая, — примерно так нелестно одернула себя принцесса. Она отбросила прочь (точнее, «в задницу») нелепые идеи и принялась рассматривать членов дипломатических делегаций из доброй сотни миров.