Мир вашему миру
Шрифт:
Вон новый вице-премьер Теллуса головой в разные стороны крутит, явно ошеломленный размерами Марсова поля, шириной и длиной плац-парадной площади и всего основания полой пирамиды, уходящей к солнцу тремя дальними голубыми фасадами: Конституционно-законодательного конгресса, Статс-канцелярии и Главного штаба Вольных кирасиров.
«Вау! Голубые горы увидал! Сол Рэмрод говорил: он из тамошней аграрной партии. Пентюх деревенский!»
Хихикать про себя, глядя на разноликих политиканов, странно и безвкусно одетых леди в составе инопланетных
Ближе к воинским захоронениям и колумбариям у специально выстроенной многометровой Стены скорби с урнами, хранившими прах погибших поселений и покинутых городов на планете Грумант, толпились группы священнослужителей в разноцветных литургических одеждах. Клирики между собой не смешивались, и Ден Деснец без помех поочередно оглядела экстравагантные головные уборы, золотые парчовые ризы ортодоксального византийского духовенства московитов, красные одеяния римско-католических кардиналов, черно-белые монашеские рясы христиан и веселые оранжевые тоги буддистских монахов.
Далекая от внешней церковной религиозности княжна вспомнила, как с подачи буддистов-пацифистов и по настоянию католиков прах светлой памяти блаженного Ола Деснеца был помещен в отдельную урну.
Вернее, туда сунули пыль и кусочки шлака, собранные на том месте, где на необитаемом острове затворничал покойный братец-философ, любезно прекративший загораживать ей дорогу к трону.
Наверное, священники почтили его память как некоронованного правителя планеты. «Надо сказать, усопший братик привнес кое-какую цивилизацию в дикое существование жителей экваториального пояса, в летние месяцы освобождавшегося от снега и льда».
До него Вольные кирасиры не больно-то жаловали сектаторов «Предвечного Апокалипсиса», отказавшихся переселяться на Сирин и дезертиров из охранной дивизии, не пожелавших становиться наемниками.
Можно было бы, конечно, зачистить планету от сомнительных элементов, все же генерал-майор Кир Бобон решил их не трогать. Пусть живут, как сумеют, лишь бы под руку и на глаза не попадались.
С тех пор по традиции официально и юридически не признавалось существование на планете гражданского населения, пока там не появился Ол Деснец…
«Теперь уж там нет никого…»
Принцесса ни с того ни с сего неудержимо и шемяще пожалела погибшего брата. Из-под короткой вуали на дисплей закапали крупные слезы, тут же привлекшие внимание подлетевших к ней поближе нескольких медийных камер.
Безутешно горевала она недолго, потому как ее мониторинг, поддержанный кластерами Центрального парка, перевел в текстовый режим команду какого-то режиссера: «Плачущую принцессу монтировать крупным планом на фоне Стены скорби».
«Зародыши переношенные! Ненавижу! Кирасиры дезертиров не оплакивают…»
Командору кавалергардов
Видимо, угрожающе выдвинутая вперед тяжелая челюсть молодого капрала пришлась режиссеру не по душе, чтобы попасть в кадр. Чрезмерно бесцеремонные камеры на форсаже ушли вверх в поисках новых жертв, представляющих общественно-политический интерес для четвертой интергалактической власти.
Спрятавшись за спину необъятного капрала Зирка и утерев непрошенные слезы, принцесса Деснец рассудила: было б не худо иметь в запасе для широты политического имиджа нечто душещипательное и человечное. Не откладывая на потом важного дела, она отдала текстовое распоряжение менеджерам ее избирательной кампании отыскать кадры с принцессой, льющей слезу по погибшему сводному брату Олу Деснецу, полковнику Вольных кирасиров.
Политкорректность побоку, когда говорят родственные чувства. Бывает в политике и наоборот.
Вот и фельдмаршал Деснец принял жесткосердное решение не появляться на траурной церемонии прощания с сыном и родной планетой. Скрепя сердце канцлер Бобон тоже согласился не присутствовать на похоронах зятя и на параде памяти.
Враги должны помнить: им не устрашить и не разжалобить владетельного князя метагалактического Груманта, командующего миротворческими силами.
«Нас никому во Вселенной не дано запугать. Пусть и единой мысли, ни сном ни духом, неприятель не допускает о том, чтобы безнаказанно нападать на Вольных кирасиров Груманта, протекторов мирной Эйкумены».
В унисон с решимостью княжны Деснец защитить мир и воздать врагу по заслугам во внезапно наступившей тишине на присутствующих тяжело обрушился удар колокола памяти. Под его низкий медленно затихавший гул на трибуну плац-парадной площади в одиночестве взошел начальник Главного штаба генерал-лейтенант Андр Сварт. В полном молчании без оркестра ему предстояло принимать парад памяти.
Парад открывал взвод кадетов-барабанщиков. Некоторые мальчики не смогли сдержать слез. Другие крепились изо всех сил.
Приглушенно звучала барабанная дробь. Угрюмо, резко чеканя шаг, прошли рота почетного караула Вольных кирасиров, побатальонно кавалергарды князя и премьер-канцлера. За ними на площадь вступил сводный полк ветеранов Груманта. Их тяжелая поступь, внушительный звон орденов и медалей несокрушимых воителей Вселенной были слышны каждому, кто в тот час присутствовал на Марсовом поле или наблюдал за парадом памяти с холмов Центрального парка.
В тот момент молчаливыми участниками грозной траурной церемонии стали все без исключения присутствующие. Даже комментаторы масс-медиа прекратили свою скороговорку, пораженные безмолвным маршем молодых и старых ветеранов Груманта.