Мир Вечного Полдня (сборник)
Шрифт:
– Вот это да! — восхитилась Любаня. — Какие молодцы.
– Молодцы, — подтвердил Ростик. — Жаль, он мне раньше не сказал, я бы к ним пробился.
– Ты был в больнице, на своем месте. А там, если учесть, что они отбились, и Кима хватило.
– В общем, Ким обещает сделать, что сможет, и начать полеты.
– Когда?
– Через месяц... То есть местный месяц, в три недели. Итого — первого апреля.
– Никому не верю, — подхватила Любаня.
Ростику все более определенно казалось,
– А у нас будет полет?
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду нас с тобой.
Ростик оторопел. Он знал, что это когда-нибудь будет, верил в это и всегда надеялся, что он произнесет какие-нибудь соответствующие слова на этом самом месте. Но сейчас, сразу после саранчи...
Он провел рукой по волосам, не заметив, что снял шапку. Дурацкий автомат за плечом сухо звякнул о кирасу. И этот панцирь, еще меч... Зачем он его сегодня взял с собой, автомата хватило бы.
Хотя для чего и автомат нужен, если он всего лишь по городу ходит? Противника нет, вероятно, в округе на несколько сот километров, а он — с автоматом. Ерунда какая-то. Или привычка?..
– Н-не знаю. Дел невпроворот, мне какие-то мародеры привиделись... Я об этом Рымолову сказал, он поверил. Он вообще после того, как прогноз на закапывание оправдался, стал ко мне прислушиваться, кажется. А тут такое...
– Да, такое. Именно.
Посидели молча. Плохо все получилось, а как теперь исправить, он не знал. Вот она сейчас встанет, уйдет к себе, и он с ней никогда больше не сможет заговорить, даже по-дружески.
– Любаня, я всегда хотел тебе сам это предложить. Понимаешь? Но только это казалось жутко сложной проблемой...
Любаня внезапно сверкнула глазами.
– А ты смотри на это проще, как на проблему выживания. Рода, например, фамилии Гриневых...
Ростик смутился, почувствовал, что краснеет. Эх, и почему девчонки с этим так торопятся, что им, шпоры мерещатся, что ли?
– В общем, и выживание тоже. Но здесь я как-то не могу...
Любаня повернулась к нему. И маленькая, чуть выше плеча, а смотрит почему-то свысока. Как будто сейчас вынет платок, утрет Ростику нос и начнет воспитывать.
– Мы же победители? Сам сказал, сколько побед за нами, и за тобой, в том числе. Неужели еще одну маленькую победу не сможешь завоевать?
– Тебя?
– Для меня тоже. И для себя, если это правда.
Ростик кивнул.
– Конечно, правда. Ты же знаешь. Нас еще во втором классе дразнили «жених и невеста».
– Я об этом тоже сегодня вспомнила, — улыбнулась она. Но на глаза ее почему-то опустился иней. Или это был не иней? — Ну, почему ты не скажешь того, что я хочу услышать?
Ростик
– В самом деле... Раньше не решался, но сейчас скажу. Любаня, я люблю тебя.
Она улыбнулась, провела рукой по глазам. Это оказался не иней.
– Я тоже люблю тебя. И всегда любила, и теперь рада тебе это сказать.
– А еще, — сказал Ростик, — в целях решения проблемы выживания рода, например Гриневых, я предлагаю тебе стать моей женой. А то знаешь, всякое может случиться, все-таки в Полдневье живем.
– Про Полдневье можно было бы и не говорить на ночь глядя.
Она повернулась к нему и крепко-крепко прижалась холодноватыми, почему-то солеными губами к его губам.
Вот так это и бывает, подумал Ростик. Неужели так же было и у отца с мамой? Неужели это происходит со мной и с моей Любаней?
Любаня отодвинулась от него немного. Посмотрела налево, потом направо, в сторону своего дома.
– Знаешь, невестам полагается думать над такими предложениями. Но учитывая твою всепобедность и Полдневье, я полагаю, что... В общем, так. Наш дом почему-то пострадал больше твоего, поэтому я, пожалуй, перееду к тебе. Может быть, прямо сейчас.
Ростик почувствовал, что не дышал последние минуты три. К тому же сидор с пайком упал на снег. Он наклонился, поднял его, отряхнул снежинки с брезента.
– Это правильно, Любаня, но...
– Что тебя беспокоит, победитель?
– А мама? — спросил Ростик. — Что она скажет?
Любаня улыбнулась так, что старая акация за их спинами чуть не раскрыла свои цветы на два месяца раньше срока.
– Она обещала, что будет входить к нам в комнату со стуком.
– Как так? Ты хочешь сказать, вы с ней обо всем уже договорилась?
Любаня закусила нижнюю губу, что еще с детства служило признаком ее нежелания признаваться в каком-нибудь озорстве. Но на этот раз кивнула.
– Она согласилась переехать в твою комнату, а нам отдала дальнюю, так называемую спальню.
– Вот это да! — вырвалось у Ростика
– Это всегда когда-нибудь происходит. — Она погладила его по рукаву, успокаивая.
– Так это же заговор! — вскричал он в радостном ужасе. Любаня снова кивнула.
– Она у меня молодец, — восхитился Ростик. — И ты тоже молодец. Оба вы у меня...
– Сегодня у нас будет свадьба, — сказала Любаня, поправляя платок. — Мамы, правда, не будет, и гостей не будет, но это и не обязательно. Их можно позже позвать, когда станет теплее. Тогда во всем признаемся, расставим столы в саду. Но свадьба сегодня состоится. Я даже воду поставила на плиту, чтобы горячей была.
– Это ты печь топишь? — спросил Ростик, если бы не естественная подушка снега, он бы грохнулся с лавочки.