Мир воров
Шрифт:
— Половина всех наших мужчин, Гелиция. Они выиграли войну, и у них есть деньги, — возразила Миртис. — Они, однако, будут раболепствовать перед церберами, Принцем и их женами. Мужчины в Рэнке очень амбициозны. Они от многого откажутся, чтобы сохранить свое состояние и положение. Если Принц официально «нахмурился» в сторону Улицы, их лояльность по отношению к нам будет менее сильной, когда мы запрем наши двери без борьбы.
Женщины неохотно согласились.
— Тогда что нам делать?
— Ведите свои дела, как обычно. Они придут за уплатой налога в первую очередь в «Сладострастие», точно так же, как они пришли сначала сюда, чтобы объявить об этом. Держите
Послышался неодобрительный гул, но никто не осмелился взглянуть Миртис прямо в лицо и попытаться оспорить ее власть на Улице. Сидя в своем кресле с высокой спинкой, Миртис довольно улыбнулась. Она должна была все-таки вынести четкое решение, так как хозяйки домов на Улице Красных Фонарей контролировали большую часть золота в Санктуарии, а она только что подтвердила свой контроль над ними.
Они быстро покинули ее будуар, после того как решение было вынесено. Если Улица должна функционировать, как и прежде, у них у всех достаточно работы. И у нее есть работа. Церберы не вернутся раньше, чем через три дня. За это время «Дом Сладострастия» заработает гораздо больше, чем эти триста золотых монет, необходимых Империи, а потратит чуть меньше, чем требуется на его содержание. Миртис открыла гроссбух и ввела новые обозначения четкой, грамотной рукой. Домашние почувствовали, что порядок восстановлен, по крайней мере, временно, и один за другим заполнили будуар, чтобы доложить о своих сбережениях или долгах.
Полдень был уже в разгаре, а Амбутта все еще не вернулась оттуда, где она должна была оставить сообщение — в храме Ильса, за расшатанным камнем в стене за алтарем. В какой-то момент Миртис забеспокоилась о девочке. Улицы Санктуария никогда не были по-настоящему безопасными, а Амбутта, возможно, уже больше не была ребенком в чьих-то глазах. В этом был элемент риска. Уже дважды до этого девушки исчезали на улицах, и даже магия Литанде не помогала их найти.
Миртис отбросила подобные мысли и отобедала одна в будуаре. Она подумал, что, может быть, все же подкуп или бесплатные привилегии будут выходом для нее из создавшегося положения с налогами. Принц Кадакитис был, возможно, искренен хотя бы в своей решимости сделать из Санктуария идеальный город, следуя советам свое консультанта, однако и в столице Империи наблюдались многие из тех же самых пороков, что существовали здесь. У молодого Принца была жена и наложницы, которыми он был, предположительно, доволен. Никогда не возникало подозрения, что он сам может попробовать вкусить удовольствия Улицы. А что касается церберов, то их первый визит оказался связан с объявлением о налогах.
Отборную гвардию представляли мужчины из лучшего теста, замешанного на крови, если их сравнивать с остальными солдатами и другими воинами, которых знал Санктуарий. После некоторых размышлений Миртис засомневалась, что их можно будет купить или подкупить, и поняла наверняка, что они ни за что не смягчатся в своем гонении на Улицу после первой попытки обратить их на свою сторону, если вдруг она окажется безуспешной.
Сгущались сумерки. Стали слышны голоса девушек, они хихикали, готовясь к вечеру. Миртис не держала таких, у кого не было склонности к профессии, или тех, кто не получал от нее удовольствия. Пусть в других домах девушек держат в нищете или на наркотиках; «Дом Сладострастия» был вершиной для девушек, работающих на Улице.
— Я получил твое послание, — раздался тихий голос из-за драпировки, висящей на двери, расположенной
— Я уже начала волноваться. Моя девочка все еще не вернулась.
Литанде подошел к ней, приобняв ее за плечи, взяв ее ладонь в свою.
— Я услышал сплетни на улицах. Новый режим выбрал следующего врага, кажется. В чем заключаются их требования?
— Они собираются обложить налогом в десять золотых монет каждую женщину, живущую на Улице.
Привычная улыбка исчезла с лица Литанде, а голубая звезда, вытатуированная на его лбу, сморщилась от того, что он нахмурился.
— Ты способна это заплатить?
— Намерение заключается не в том, что мы заплатим, а в том, чтобы прикрыть Улицу, а нас отослать в Империю. Если я заплачу хоть раз, они продолжат сборы подати до тех пор, пока я не буду разорена.
— Ты можешь закрыть заведение…
— Никогда! — Миртис выдернула свои руки. — «Дом Сладострастия» мой. Я держала его, еще когда Империя Рэнкан была сборищем полуголых варварских племен!
— Но они уже не те, что были раньше, — мягко напомнил ей Литанде. — А церберы — если не Принц — творят существенные изменения в нашей жизни.
— Но они не будут вмешиваться в магию, не так ли?
Тревога Миртис за Литанде на короткое время отвлекла ее от страхов за «Дом Сладострастия». Улыбка вновь заиграла на тонких губах колдуна.
— В настоящее время это сомнительно. В Рэнке есть люди, которые могут влиять непосредственно на нас, но они не последовали за Принцем в Санктуарий, и я не уверен, сможет ли он добиться их расположения.
Миртис встала. Она подошла к окну из освинцованного, толстого маскирующего стекла, через которое можно было различить движение на Улице, но ничего более.
— Мне нужна твоя помощь, если это возможно, — сказала она, не поворачиваясь лицом к Литанде.
— Что я могу сделать?
— В прошлом ты однажды приготовил для меня наркотик из экстракта qualis-ягоды. Я вспоминаю, что ты тогда сказал, что его трудно было смешать, — но мне будет достаточно дозы на двоих, если ты его смешаешь из чистого qualis-ликера.
— Тонкая и точная работа, но не особенно трудная. Вкус у него утонченный. Ты уверена, что будет достаточно дозы для двоих?
— Да, Зэлбар и я. Я согласна: наркотик должен быть утонченным.
— Ты должна быть очень уверена в своих действиях в таком случае.
— В некоторых вещах, по крайней мере. Улица Красных Фонарей недаром расположена за пределами городских стен Санктуария — ты знаешь это. Церберы и их Принц больше потеряют, мешая нам, нежели оставив Улицу в покое. Если наших заслуг в прошлом будет недостаточно для того, чтобы убедить их, то наверняка тот факт, что большая часть городского золота проходит каждый год Через мои руки, будет иметь значение. Я использую любовное зелье из qualis-ягоды, чтобы открыть Зэлбару глаза на реальность, а не закрыть их.
— Я смогу приготовить его для тебя, возможно, к завтрашнему вечеру, но, скорее всего, это будет послезавтра. Многие из торговцев и контрабандистов на базаре плохо теперь снабжают ингредиентами, которые мне нужны, но я разведаю другие источники. Когда церберы загнали контрабандистов на Болото, пострадали многие честные люди.
Глаза Миртис сузились, она выпустила из рук драпировку, которую до этого мяла в руке.
— И если бы Улицы Красных Фонарей здесь не было… Продавцы, купцы, и даже контрабандисты могут не желать признавать это, но без нашего золота, в то время как «респектабельные люди» только обещают его, они страдали бы еще больше, чем сейчас.