Мир закрытых дверей

Микхайлов С. А.

Озорной коллектив синих пижам встретил Ивана полным равнодушием. Белые халаты тоже ничего не заподозрили. Парень сел на стул и попытался успокоиться.

Этой ночью Иван долго не мог заснуть. Он все думал и перематывал в голове прошедшие события – и всякий раз ему казалось, что все это было не реально, происходило не с ним, что он все это видел на экране того камерного, закрытого кинотеатра, где демонстрируют фильмы исключительно для внутреннего потребления. И мысль о нереальности прошедшего дня плавно и незаметно перерастала в мысль о нереальности вообще всей

психиатрической лечебницы, а затем и Жанна, и ее удивительные взаимоотношения с министром торговли также оказывались под вопросом. "Нет, не может быть!" – вскрикивал Иван то ли вслух, то ли шепотом. Парень успокаивался на мгновение, наблюдая перед собой серый муар мерцающих точек, – а затем все те же мысли вновь заползали в голову. Иван барахтался в воспоминаниях и не мог из них выплыть. Его несло то по извилистому коридору клиники, то по кварталам однотипных многоэтажек, то по шикарным залам главного магазина страны – и нигде не было людей. Осталась лишь бескрайняя пустота размером с целый мир в толще вселенной.

И когда в палате включился свет и из хриплого динамика зазвучали бравурные аккорды дурацкой песенки, Иван все еще спал наяву. И только с появлением санитара, к счастью, это был не Феликс, парень заставил себя сконцентрироваться на простейших вещах реальности – той реальности, которая еще минуту назад казалась дурно сделанным, сновиденческим фильмом для закрытого показа чудаковатым людям.

Сразу после завтрака Ивана повели куда-то по коридору. Санитар ничего не объяснил, лишь буркнул: "Иди за мной и не отставай!" И когда на горизонте появилась знакомая дверь, Иван понял, что впереди его ждал Димитр. И, действительно, этот худощавый человек, как гордый ворон, стоял в желтом интерьере переговорной комнаты. Иван отчетливо заметил, что стол был передвинут и одного стула не хватало, но как ни силился – не мог вспомнить, о чем он говорил с полковником в прошлый раз.

– Итак, – без всякого приветствия начал Димитр, – уже прошло три дня, и я надеюсь, что ты подумал обо всем и наконец решил.

– Нет, я так и не решил, – сказал Иван, по-прежнему пребывая в тумане своей забывчивости. Парень знал, что предложение Димтра было по существу плохим, но детали издевательски ускользали от него.

– А кто будет решать за тебя? – спросил Димитр.

И уже не выдержав, Иван почти прокричал:

– По-моему, тут за меня решают все, кому не лень: что есть на завтрак, когда сходить в сортир, в котором часу лечь спать… И это все устроили, между прочим, вы! Вы!

– Ну, не совсем, – тихо сказал Димитр, сознавая, что Иван был прав. – Я тебе уже говорил, что именно благодаря мне с тобой случилось не самое худшее из возможного. Ведь был соблазн просто взять и устранить тебя физически…

– Уж лучше бы так! – воскликнул Иван.

Димитр покачал головой, словно хотел сказать, что Ивану не следовало так говорить.

– Что с Жанной? – резко спросил Иван.

– С ней все в порядке. Она рада и отлично проводит время с Николаем Александровичем, – спокойно ответил Димитр.

– Как?

– А вот так, молодой человек. Такова жизнь!

– Я вам не верю!

– Это ваше дело, верить или не верить моим словам, но я говорю правду. Конечно, иногда Жанна тебя вспоминает,

но уже не так рьяно, как раньше. Все меняется, молодой человек. Жизнь течет своим чередом. И теперь Жанна о тебе мало волнуется. Ты остался почти один.

– Неправда! И, кроме того, обо мне волнуется моя мать! – вдруг вскричал Иван. И вместе со словом "мать" на него неожиданно нахлынул целый поток воспоминаний.

Димитр на мгновение растерялся, как будто и на него тоже самым непостижимым образом подействовало волшебное слово "мать". Но глупый Иван ничего не заметил.

– Так что ты надумал? – быстро проговорил Димитр, уводя разговор подальше от опасной черты. – Мое предложение все еще в силе.

Иван презрительно посмотрел на эсгэошника.

– Если я соглашусь, то что будет?… – произнес парень.

– Тебя посадят на скорый поезд, и ты благополучно отправишься в новую и счастливую жизнь.

– Почему счастливую?

– Потому что если ты не согласишься, то жизнь у тебя будет несчастливая.

Иван еще пристальнее и с еще большим презрением уставился на Димитра. Но тот даже не шелохнулся. И тогда Иван громче прежнего выкрикнул:

– А засуньте-ка этот счастливый билет на поезд себе в одно место!

– Не кричите так, – сказал Димитр. – Здесь очень не любят, когда пациенты буйствуют. Вдруг вас услышат санитары или врачи?

– А мне уже все равно!

– А вот мне, например, совсем не все равно.

– Да вы просто издеваетесь! Пришли сюда, чтобы поиздеваться!

Димитр как-то погрустнел, но все-таки спросил, хоть и не надеясь услышать от парня правильный ответ:

– Значит, ты отказываешься?

– Да, отказываюсь! – произнес Иван и тут же испугался той легкости, с которой была сказана эта фраза.

– Как знаешь. Это твое решение, – проговорил Димитр и отвернулся, чтобы нажать на кнопку звонка, которая располагалась на стене. Вскоре пришел санитар и увел Ивана. Полковник же направился в другую дверь, где был коридор для посетителей.

"Странно, что он еще не созрел! – думал по пути Димитр. – Что-то тут не так. Или психотропные таблетки так угнетающе на него подействовали?… Надо будет распорядиться, чтобы его подержали вдали от лекарств. И тогда попробовать еще раз. И, может, даже рассказать ему горькую правду…"

На этот раз конвоирующим санитаром оказался добрый усач. Он оценивающе посмотрел на Ивана и затем сказал:

– Иди в общий зал. Дорогу ты знаешь.

– А вы? – вдруг спросил парень.

– А я пойду пить кофе.

Иван растерялся и стоял как вкопанный, уставившись на санитара. И тот в конце концов сказал:

– Ну что, мне тебя отвести за ручку, как маленького?

– Нет, нет! – опомнился Иван. – Я пойду сам.

– Ну, так иди! И никуда не сворачивай! Хотя ты никуда свернуть и не сможешь…

И после такого напутствия Иван неторопливо зашагал по коридору. А санитар незаметно исчез за одной из ближайших дверей.

И снова, как после энцефалографии, Ивану казалось, что он возвращался через новые и ни разу не хоженые переулки коридорного лабиринта. И только когда увидел нишу с тумбочкой, за которой прятался от Феликса, вспомнил все. И насторожился, потому что впереди за углом взволнованно шумели голоса.