Мир засыпает и просыпается вместе со мной
Шрифт:
Снежные хлопья густо валят вниз. Сарри успевает покрыться слоем белого снега, пока на протяжении десяти минут ждет Маму Боа… В который уж раз собираясь уйти, Сарри застывает при виде госпожи с большими сумками в руках, направляющейся точно в Елочную Кафешку: очень худая, в черной, до самых пят, парке с белыми полосами по бокам, и с черными, длиннющими волосами… «Долго стоять на одном месте без движений в такую погоду? Довольно опасно: можно заболеть или что-нибудь себе отморозить. Надеюсь, это всё же окажется Мама Боа. Да!» – радостный Сарри с улыбкой наблюдает, как они вместе выходят из заведения. София что-то усердно объясняет Маме Боа, отчего госпожа с тяжелыми сумками в руках и мечом на плече
Но таким спокойным, как прежде, он не будет, ибо дома его ждет разговор о работе. А именно, почему он сегодня так рано пришел. «Надо чтоб ответ понравился Маме… Или всё-таки с тяжелым сердцем рассказать правду? Чтоб Мама окончательно во мне разочаровалась?» У Йагена есть примерно полчаса, чтобы подумать, что сказать Маме, пока он в двухэтажном красном автобусе отправляется в Ярчир.
Мама
Не привык Сарри к таким незначительным приключениям. Желает отдохнуть и набраться сил для следующих бытовых сражений. Так и не придумал он, что сказать Маме, пока ехал домой. Находясь сейчас в тесном лифте своего дома, Йаген, запрокинув голову назад, задумчиво смотрит на вбитую мерцающую лампочку на потолке. «Интересно, я вернусь на работу? Если уйду, смогу найти новую? Куда меня, такого бестолкового, возьмут?»
– Зря я это сделал, – срываются с уст мысли, превратившиеся в слова. Йаген пугливо осматривается по сторонам пустого лифта…
Лбом опираясь о дверь, он минут как десять перебирает пальцами в карманах в поисках ключей от квартиры… Отыскав ключи, открывает дверь и заходит в темную тихую квартирку. «Во славу! Дома никого нет», – довольным, подняв голову, направляется в кухню, чтобы поесть.
Кухня в квартире маленькая и в ней: газовая печь, посудомоечная машина, небольшой стол с четырьмя стульями, в полметра холодильник с магнитами на дверцах, микроволновка с чайником, да немного дешевой посуды, лежащей на полках. Ничего нового, высокотехнологичного, высокофункционального, современного. Семья консерваторов – боязнь всего нового. «М-да, если всю жизнь сидеть дома и ничего не пробовать, как мир может делать уверенные шаги вперед к совершенству? Хвататься, держаться за старое – одна из главных ошибок человечества. Надо бы двигаться вперед в ногу со временем и ничуть не жалеть о потраченных деньгах, тем более, если они потрачены с желанием… Ах, как бы уже начать жить?» Сарри взглядом проходит по кухне. От всего старого и серого становится мрачновато. Юноша в раздумьях вытаскивает из кармана телефон.
Личная Замета. Запись 2111.
Какое всё здесь грустное: что люди, здесь живущие, что стены, здесь стоящие. Даже посудомоечная машина кажется самой грустной посудомоечной машиной в мире. На улицах яркий, белый снег, на улицах жизнь кипит, а здесь будто светлых оттенков никогда не было. Да и вообще, никто не живет, одна моль с паутиной. И зачем я сюда пришел?
Все же этот день может стать самым лучшим днем за последние месяцы. В дальнейшем буду вспоминать его с улыбкой, ведь именно в этот великий день я не работал, а бездельничал.
Закончив писать, кладет телефон на стол и направляется к холодильнику, откуда вытаскивает ржаной хлеб и баночку с горчицей. В этот момент в квартиру неожиданно заходит Мама. «Только не сейчас», – помотав головой, юноша ставит обед обратно в холодильник, садится за стол и берет в руки телефон, чтобы притвориться занятым.
Не
«Даже прослушивание некачественной двадцати двухминутной композиции доставляет больше удовольствия, чем трехсекундный разговор с Мамой… Конечно, в детстве всё было по-другому: я в Маме души не чаял и всегда во всем с ней соглашался. Но однажды всем нам приходится снять с себя родительские очки и своими собственными глазами смотреть на мир, который мы явно не ожидали увидеть.
Мама – человек старого времени: в то время всех чувствующих и любящих под пули пускали. Она придерживается старых порядков, традиций, которые передались ей из поколения в поколение чуть ли ни с эры динозавров! За миллионы лет эволюции ничего не сделали, а гордости столько, что на Земле не уместишь.
Я не собираюсь с ними мириться. Жестокость есть жестокость: ее нельзя поощрять, ее нельзя прикрывать. Тем более, когда есть возможность жить для себя и жить хорошо… Меня всё не покидает мысль, что однажды Мама пойдет против меня, предаст и даже продаст в угоду любимому обществу, против которого, по ее словам, она ну никак не может пойти… Я не смог бы так поступать с человеком, которого люблю.
Но это не единственное препятствие между нами. Мама абсолютно ничего обо мне не знает. Она не знает про мою депрессию, про две попытки суицида… А теперь еще скрывать, что я с работы ухожу?»
Диалог в голове: Мама и Сарри
«– Нас осудят. С нами никто общаться не будет.
– Тоже мне, было б с кем общаться. Достойные люди среди них – одна палка в лесу; так мало, что незаметно.
– Ты груб.
– Конечно я груб, вы же делаете мне больно.
– …
– Мои сестренки еще такие маленькие. Кто знает, что ты выкинешь против них в будущем.
– Ты забываешься, они мои девочки.
– Знаю. Поэтому их надо спасать.
– Ты преувеличиваешь.
– Возможно. Но…
– …
– …у меня есть одно оружие против тебя. И оно тебя изменит.
– …»
Только Мама заходит на кухню, как Сарри по привычке тяжело вздыхает. Она в сером спортивном костюме и маленьком красном платке, собирающим почти все ее темные курчавые волосы в пучок. Мама взглядом окидывает занятого телефоном Сарри и приближается к печке, чтобы поставить себе чайник.
– Ты с работы отпросился?.. Заболел?.. Почему не отвечаешь? Не хочешь со мной разговаривать.
– Я просто, я просто тебя не услышал. Я занят, читаю новости в Смола о себе… ой! – округляя глаза, Сарри резко трезвеет. – То есть, о Таинственном Супергерое.
Недовольная Мама повторяет громче, чтобы сын услышал наверняка:
– Я спрашиваю, почему ты не на работе?
– У меня выходной! – из-за волнения говоря очень громко, Сарри нарочно переводит тему разговора. – Где ты была? Чем занималась?
– Ходила к Одне. Что-то он не в порядке в последнее время. Постоянно орет, на всех кидается; с ума он сходит из-за девочек своих. – Мама наливает горячий чай и идет к холодильнику. – Дядя Одня и про тебя спрашивал. Спрашивал, как дела и как дела с работой?
– Он мне не дядя! – нахмурив лицо, Сарри холодно бросает телефон на стол. – И что ты забыла дома у этого сексиста? Опять денег просил?
Мама садится напротив с баночкой горчицы и ржаного в руках. Строго глядя на сына, вытаскивает из пакета хлеб и принимается медленно резать на куски. Сарри же, с интересом наблюдая за каждым ее аккуратным движением, кладет скрещенные руки на стол и на них опускает подбородок.